Филимон Гротас покряхтел, а потом молвил:
– Уверяю вас, очень быстро.
– Как только – так сразу, – неопределенно-язвительно поддакнул протопроедр – уж позволил себе подобную вольность.
– Хорошо, – перечеркнув ребром ладони воздух, базилевс положил конец беседе. – Наш уважаемый дука сегодня доложит обо всем на синклите. Можете идти, друг мой!
Лука Нотара отвесив глубокий поклон, со всем достоинством удалился, тщательно прикрыв за собой дверь. Удалился, на прощанье окинув Алексея презрительно-холодным взглядом. Или – протопроедру просто так показалось?
– Наш друг Лука – честнейший и преданнейший человек, каких еще поискать, – посмотрев во след ушедшему, вполне искренне заявил базилевс. – Однако наши с вами беседы циничны… и не для его ушей. Что сделано для укрепления империи, господа? Нет… что нужно еще сделать?
– В первую голову – ослабить турок, мой государь, – быстро отозвался Филимон, – ослабить как можно сильнее.
– И не забывать о наших друзьях и союзниках… даже о просто возможных, – почувствовав на себе вопрошающий взгляд императора, тут же дополнил протопроедр. – Босния, часть сербских банов, валахи – ненавидят турок… но увы, мы слишком слабы, чтобы быть для них надеждой.
– У Мехмеда есть могущественные враги и кроме них, – вполне разумно возразил Константин. – Ак-Коюнлу, Кара-Коюнлу, Египет…
– Да, это сильные враги, государь. И чем слабее турки – тем они будут наглее. Нам бы освободиться от вассалитета…
– Сам знаю, без вас! – неожиданно гневно воскликнул правитель. Впрочем, тут же махнул рукой: – Что я на вас кричу? Продолжайте дальше! Ну?!
– Еще можно… – Алексей замялся.
– Да говори же! – не выдержал базилевс.
– Еще можно постараться поактивнее привлекать на свою сторону латинян. Франция, Венгрия, Австрия, Итальянские государства, даже папу…
– Ага, все они спят и видят, как бы нас слопать! – с грустью констатировал факт повелитель ромеев. – К сожалению, это правда.
– Мы знаем, государь. Но не все так плохо… Там есть наши люди… вернее, бывшие наши…
Базилевс вскинул брови:
– Ты говоришь о предателях?!
– О нет… Позвольте молвить?
– Черт с тобой, говори… Ты уже неплохо присоветовал один раз… может, получится и еще.
Вообще-то Алексей «присоветовал» не раз, и даже не два… но сейчас не стал заострять на этом внимания, а лишь напомнил о неких могущественных – при дворе папы римского – людях, выходцах из империи: Исидоре, Виссарионе Никейском и прочих, рангом пониже…
– О, боже, боже! – взревел Константин. – И слышать о них не хочу!
– Они любят свою родину…
– Ага! Как курицу лиса.
– Если будет позволено сказать, Виссарион делает все для созыва нового крестового похода против турок. Он пользуется заслуженной славой не только в Италии, но и у Людовика французского, у Фридриха, у королей Венгрии, Польши. Они ж там тоже не все дураки, понимают – если турки сожрут нас – кто следующий?
Император вдруг хохотнул:
– Ты еще назови московитов! Вот уж кому не до нас, несмотря на общую веру. К тому же ты же мне и докладывал о шашнях князя Василия с крымским ханом. А крымцы – союзники турок.
– Мы натравим на них ордынца Сейид-Ахмеда, – цинично улыбнулся протопроедр. – И посмотрим, как крымский хан сможет после этого помогать султану!
– С Сейид-Ахмедом – неплохая идея, – благосклонно улыбнулся автократор. – Я знаю, они ненавидят друг друга. Однако, ордынцам хорошо бы еще заплатить… а казна империи, увы, все еще пуста, несмотря на все усилия комеса Жака Кера. Правда, он говорит – год-два и деньги будут, однако не уточняет, где он их возьмет. Выражается мудреным словом – «экономикус». Но, вообще, он мудр и свое дело знает.
