Двузубый сидел у костерка, положив автомат на колени. Он готов был дежурить всю ночь, охраняя сон благородного сына Аттилы, но спаситель отказался наотрез – полночи вот так же сидел, вслушиваясь в темноту, то и дело подбрасывая в потрескивающий огонь сухой хворост. Двузубый старался не подавать виду, как он смущен и поражен таким поведением наследника Пророка.
Его нимало не удивила способность Чингиза общаться с лесными духами. Человеку такой крови и таких познаний, конечно, открыто многое, что прочим и не снилось.
Давным-давно, когда воины Аттилы пришли в горное селение, требуя признать веру Пророка единственно истинной, его земляки тоже поклонялись духам. В каждом ручье, в каждой скале, в дереве и даже травинке жил свой дух. Одни были свирепыми и требовали жертв, другие – милосердными и сами приносили себя в жертву, помогая человеку. Но выше всех стоял огромный каменный бог, выросший из скалы невесть когда и принявший человеческий облик силой непоколебимой воли. Именно он спасал людей в часы, когда потоки раскаленной лавы грозили уничтожить все живое.
Этот бог был добр, и каменные изваяния его, наполненные созидательной мощью, никогда не требовали кровавых жертв. Лишь мед, гирлянды из цветов и свежее молоко. Правда, облик его был непривычен жителям окрестных селений. Мочки ушей оттягивались так низко, что едва не достигали плеч. Бог сидел в глубочайшей задумчивости, сложив руки перед собой и скрестив ноги.
В деревне шептались, что в Тот День он снова отвел беду от своего порога: уселся вот так, закрыл глаза, не желая видеть смерть и разорение, и остановил беспощадные валы надвигающегося океана. Молчаливым повелением он отвел падающий с неба огонь и разогнал тучи, полные ядовитого дождя. И пока Спаситель Мира так сидит, превращая ужасы этой жизни в свой долгий каменный сон, его народу ничего не угрожает.
Потом в горы пришли солдаты, разогнали местных лучников и сказали, что каменный бог – лишь старое изваяние, толку от которого меньше, чем от глиняной плошки. Велик лишь Аттила, в честном бою одолевший коварного Ноллана и вооруженною рукой изгнавший его с Земли. Только он знает истину и видит путь, ибо ведет беседу с Творцом Небесным.
Некоторые пытались сопротивляться. Они погибли сразу же. Впрочем, Двузубый почти не помнил этого: когда люди Аттилы заняли селение, он еще сидел на руках у матери, прятал лицо у нее на груди и поднимал рев при виде незнакомцев в черных шлемах.
Вряд ли кому-то могла прийти мысль, что когда-нибудь он, сын горного народа, тоже наденет черный шлем и займет место в строю Несокрушимых. Во всем селении никто и подумать не мог, что именно ему выпадет немалая честь состоять при сыне самого наместника, великого и могучего Шерхана. А уж о том, как дальше повернутся события, никто не догадался бы и за руку дней до той самой ночи…
События тех дней он помнил как сейчас. Однажды после охоты он и его напарник Тимур уговорили молодого Атиля Песнопевца укрыться от непогоды в родном селении Двузубого.
Откуда им было знать, что в тот момент, когда Атиль войдет под крышу общинного дома своего телохранителя, навстречу ему с кувшином холодной воды выйдет Чандра, соседская девчонка, едва-едва простившаяся с деревянными куклами и надевшая яркий наряд взрослой девушки. Черные очи под длинными изогнутыми ресницами, нежные губы и гордая походка Чандры настолько восхитили сына наместника, что тот провел в селении не одну ночь, а от луны до луны. Затем приехал вновь, и еще…
