Иниго что-то говорил о празднике, вспомнила Рэй. И раз её не прогоняют, значит, она может поучаствовать в шествии вместе с местными. Посмотреть на национальное торжество майя – хоть какая-то компенсация за отвратительный день, в котором она минимум трижды избежала смерти.
Может, ей действительно стоит поблагодарить Альпуха – за то, что не забрал её вчера, как Мартина.
«Он мёртв», – поняла вдруг Рэй, и мысль ударила, отозвавшись дрожью в кончиках пальцев. Рэй осознала это так отчётливо, как то, что сейчас – ночь, и полная луна в небе круглая и пугающе яркая, точно кто-то играючи подвесил её за невидимый крючок. Он мёртв, с ним произошло что-то страшное, и, возможно, она никогда не узнает, что именно.
Поющая нестройная процессия обогнула холм и влилась в другую, шедшую с противоположного конца деревни. Так два ручья, столкнувшись, образуют реку побольше. Впереди пылал огромный костёр – наверное, самый большой, что Рэй доводилось видеть. Человеческая река двинулась к нему, заколыхалась и, распавшись, оплела костер широким ровным кругом.
В центре круга их уже ждали. Рэй, заботливо вытолкнутая в первый ряд, разглядела у костра каменную стелу в человеческий рост с изображением жуткого существа. Изогнутый костяной хребет без кожи, длинные руки, голый улыбающийся череп, увенчанный головой аллигатора – таким майя видели своего покровителя.
Моего покровителя, с дрожью подумала Рэй, если верить календарю майя. Она считала себя католичкой, отмечала Рождество и День благодарения, однако всегда воспринимала религию скорее как важнейший культурный феномен, чем как свод непреложных истин. В конце концов, она была человеком науки. Но сейчас, стоя в толпе индейцев, чествующих своего бога, она ощутила, как ей невольно передается всеобщая атмосфера благоговения и страха. Того, что испытывают перед лицом смерти.
Рядом со стелой высилась неподвижная, облачённая в длинную юбку фигура шамана. Чёрную деревянную маску на его лице покрывали трещины, выкрашенные кроваво-красным, а голову венчал высокий убор из перьев. «Что это за птица? – заинтересовалась Рэй, любуясь мягким, бархатным оперением. – Сова?»
Чёрно-серебристые волосы шамана свободно спадали на плечи, а голые руки и грудь покрывали ровные ряды татуировок. За алыми прорезями глаз Рэй предсказуемо узнала Ашкия. Рядом с ним стоял молодой индеец с маленьким инструментом, похожим на тамбурин, и не отрывал благоговейного взгляда от стелы.
Стоило Ашкию поднять руку, как голоса стихли и на поляне повисла торжественная тишина.
– Братья и сёстры, – заговорил индеец. – Прошлый год выдался непростым – мир вокруг меняется всё стремительней, и боги чутки к этим переменам. Наша задача – следовать их воле и хранить наши традиции согласно священным заветам предков. Пока мы чтим их, боги сильны и оберегают нас. Время великого владыки Ах-Альпуха – ночь, его компаньон – сова, его сила – кровь. А милость его – величайший дар, ниспосланный свыше. И сегодня, в полнолуние, мы чтим нашего покровителя и благодарим за подаренную мудрость. Да будет славен и силён владыка на долгие века!
Он вновь вскинул руку, и юноша рядом с ним принялся размеренно бить в тамбурин. Толпа взорвалась криками и замолотила по земле палками в такт ударам. «Ах-ток****, да здравствует Ах-ток!» – слышалось отовсюду.
Рэй во все глаза смотрела, как из толпы почтительно выступает фигура, таща за собой курчавого ягнёнка. Тот отчаянно упирался и блеял, пытаясь скинуть верёвку, но куда ему было тягаться с человеком?
