– А это? – кивнул на автомат.
– Гамов с Леночкой решили меня разоружить.
– Давай свой именной, все будет нормально.
Когда ввалился с автоматом и пистолетом к Михееву – тот сжался весь, покрылся смертной желтизной и… глаза. Глаза жалкие, испуганные.
– Оружие, – бросил на стол, – Гамова и Тарасенко. Так получилось. Говорят, по вашему приказу меня – на поражение. Как вы могли так опростоволоситься, Юрий Карлович? Они же по вашему приказу могли меня грохнуть и сорвать операцию государственной важности. Максимова и вас после этого сгноили бы. А я вот перед вами, сам пришел, на ваше счастье живой и невредимый, и готов под вашим чутким руководством к дальнейшей опасной и сверхответственной службе.
Михеев тихо вздохнул, щеки порозовели, глаза вспыхнули строгостью.
– «Вальтер» – на стол!
– Никак нет, господин начальник. И рад бы выполнить ваш приказ, но… инопланетный гибон забрал. Говорит, в моей коллекции нет такого дерьма. А у самого лучемет… Да за один такой компактный лучемет, за срыв операции вас, Юрий Карлович, подвесят за яйца, будут вырывать по волоску и прижигать золотой зажигалкой с выгравированными рунами.
– Все базланишь, Карамышев? – И вскочил, направил пистолет. – Под стволом – в камеру! Лично отведу. И разберемся, что за операция…
– Настоятельно рекомендую… Мне руки поднять вверх или за спину? Но учтите, в вверенном вам отделении в любой момент может возникнуть неуравновешенный космостраж, который разнес известный вам коттедж с надлежащей охраной, а от отделения и от вас, полковник, останется одно испарение.
– Карамышев, ты гонишь или действительно может явиться?
– Лучше, Юрий Карлович, вы предупредили бы генерала Максимова. К нему было явилась девчушка… Камни в почках – это просто тьфу.
– Ты все это время пребывал с ними? И чем они там заняты в этой невидимой квартире?
– Трахаются. Такие неугомонные. Любовь, говорят, – это секс без дозировки. Я от них ушел, Алк меня приревновал, щекотал мне лучеметом задний проход… Я весь опаленный, хотите посмотреть?
– Ну, Карамышев! Я сам буду зажигалкой прижигать тебе твой поганый язык.
– Тогда поспешите. Они завтра или послезавтра улетят на Кольский полуостров.
– И… что? Что они там забыли?
– Это допрос? Без генерала Максимова – не советую. Пока никто, кроме вас, полковник Михеев, не снял с меня обязанность досмотра за чудаками с нехорошей квартиры. Если вы, Михеев, потеряете их след на Кольском – вас будут разрезать пропановым резаком на кучки, а потом сотворят из вас удобрение для лучшего прорастания ростков герани. Я идиот, но не до такой же степени, как вы, полковник.
Михеев Юрий Карлович ушел задумчивый. Вернее, не то чтобы панически, но очень задумчивый. Через двадцать минут вошел мрачный, бросил на стол капитану удостоверение, вернул табельный пистолет.
– К Максимову! Явись сам… Хотя я бы тебя…
– Не будем ссориться… Но если «хотя», так я тоже буду ходатайствовать, чтобы вас направили вместе со мной в околомурманскую тундру. Будем вместе выполнять ответственное задание, я буду на этом настаивать. Вас ждет такой отчет…
– Не дури! – отшатнулся полковник.
– Нет уж, служба так служба. А на Кольском мы так подружимся…
Михеев вдруг весь посинел от прилива крови к голове, глаз задергался, лицо перекосило, он даже зашатался.
Дмитрий не спеша прошел к дежурке.
– Давай «вальтер», майор, – приостановился, – где мой «лексач», покачу к генералу… И, пожалуйста, вызови «Скорую» к Михееву, у него предынсультное…
