Чудаков осторожно спустился вниз, вышел из дома, пересёк узкую улочку и устроился на старой покосившейся лавочке в тени ветвистого тополя. Отсюда подъезд храповского дома виден был как на ладони. Он решил ждать.
В два часа пополудни веки его смежились, и Чудакова сморил беспокойный сон. Снился ему майор Храпов с будёновскими усами, рубящий прикладом охотничьего ружья бесчисленные белогвардейские полчища, а хитрая старушка, оказавшаяся вдруг его тёщей, ехидно посмеивалась в узел платка и перемигивалась со столетним дедом из Снегирей, который изо всех сил пытался раскурить гигантскую «козью ножку».
Очнулся Чудаков внезапно и первым делом посмотрел на часы. Половина шестого! Проспал!.. Он вскочил на ноги и бросился к дому напротив, но…
У того самого подъезда, где жил Храпов, стояли три легковых автомобиля, окружённые любопытными прохожими и местными жителями. Слышался приглушённый говор, в котором преобладали в основном вопросительные нотки. Приглядевшись получше, Чудаков вдруг всё понял: на двух автомобилях красовалась надпись «милиция», третий же не имел опознавательных знаков.
«Это же за Храповым! – мысленно ахнул Чудаков и почувствовал, как коленки его задрожали. – Быстро сработали».
Он с уважением подумал о своих коллегах из органов, не забыв в то же время восхититься и самим собой; не имея тех прав и возможностей, какими обладали сотрудники уголовного розыска, он в то же время первым вышел на преступника… А вдруг это не за Храповым?..
Чудаков пересёк улицу и смешался с толпой любопытных. Последних в основном представляли пожилые женщины пенсионного возраста и неопределённого рода занятий. К своему великому облегчению знакомую старушку Чудаков среди них не заметил. Оказавшись в гуще событий, наш сыщик прислушался.
– Говорят, он тёщу утопил!..
– Кто? Храпов-то? Да он мухи не обидит!
– Как же – не обидит! Садист ещё тот…
– Да что вы говорите! Какой ужас!
– Да не топил он никого, это я вам точно говорю…
– Правильно! Он её газом отравил, тёщу-то…
– Каким ещё газом? Что вы голову морочите…
– Тёщу? Ха! Тёща его умерла три года назад. Не мог он, бабоньки, тёщу-то отравить.
– Знамо дело – не мог, не тот он человек.
– Так это вторая тёща умерла, а первая жива-здоровёхонька. Я её намедни видала, она за мылом стояла.
– Какая ещё вторая? У него что же – две тёщи?
– У Храпова-то? Две. От первой и от второй жены.
– Несчастный…
– Так которая ж умерла?
– Умерла та, что от второй…
– А первую он отравил!
– Да не травил он её, бабоньки, не травил! Вот те крест – не травил…
– Совершенно верно. Он её зарезал, покромсал на мелкие кусочки и целые три недели тайком выносил на помойку. Сама видела!
– Господи ты Боже мой! Страсти-то какие…
– Не на помойку, а псу скармливал бродячему. Это уж я вам точно говорю.
– Это которому ж псу? Это тому, что помесь шакала с носорогом, с лохматой рыжей мордой?
– Ему, аспиду! Ему, кровопийце!
– То-то я гляжу, бабоньки, пёс этот бока себе наел! А это он, оказывается, человечинкой питался…
– Ну!..
– Брехня всё это…
– А вы не знаете – и не говорите! Люди зря болтать не станут.
– Вот так живёшь рядом с человеком и не ведаешь, что он убивец и всё такое прочее…
– А ещё майор!..
– Да никакой он не майор, бабоньки, а самый настоящий шпиён! Мериканский!
– Да ну?
– Вот тебе и ну!
– А помните, в прошлом годе девочка четырёхлетняя пропала? Наверняка его рук дело.
– Храпова-то? Да не может быть.
