Такого ответа я не ожидал.
– Правда? – только и смог сказать я. – Peccato. То есть жаль, что вы не хотите открыть свои умы и сердца великой итальянской культуре, которая подарила вам столько шедевров.
Пожалуй, это прозвучало слишком воспитательно, но я не мог скрыть удивления. Конечно, я слышал, что молодёжь не хочет ничему учиться, но до сего момента в это не верил.
– В таком случае, ваша очередь задавать мне вопросы. – Это был рискованный путь, ведь нельзя быть готовым ко всему. И всё же я пошёл на этот риск.
– В смысле? Вообще любые вопросы? – спросил Лассе, совсем не излучая уверенности.
– Всё, что хотите узнать. – Я попытался сказать это ободряющим тоном.
– Мистер Миллман, а вы женаты? – внезапно спросила Лора с другой стороны классной комнаты.
Сотня печальных тромбонов загудела у меня в голове. Женат ли я? Не на такие вопросы я планировал отвечать на занятии. Oddio4.
– Я ожидал вопросов на тему нашего урока, – сказал я так твёрдо, как мог. – Вообще да, я был женат, но поубивал всех своих жён. А что, можете предложить новых кандидаток?
Половина класса, включая Лору, оценила шутку. Часть ребят, однако, посмотрела на меня с недоверием.
– Шучу. Не женат. Следующий вопрос.
– А вас зовут Бэзил потому, что вы любите базилик? – Это Рон. Если б не его обезоруживающая улыбка, меня бы порвало на месте: этот вопрос я ненавидел всей душой.
– Как вам сказать… Не особенно. Знаете, если я говорю по-итальянски, это не значит, что я должен любить всю итальянскую еду. Или там ингредиенты всякие.
Класс внимательно слушал, некоторые даже с энтузиазмом.
– Вообще это долгая история. Моя мама с ума сходила по итальянским травам, когда была беременна. Если хотите забавный факт, то сестру мою зовут Мента.
– Мента как мята? – лицо Дэниела осветила догадка. Похоже, у парня были задатки лингвиста; это дало мне надежду. Я даже не расстроился, когда его сосед отреагировал очередным широким зевком.
– Именно! – сказал я. – Родись я девочкой, меня бы назвали Розмари.
Это вызвало улыбку ещё у нескольких учеников, и моё чувство безнадёжности по сравнению с началом урока приуменьшилось.
– Может, у вас есть какие-нибудь… менее бессмысленные вопросы? Что-нибудь про наш урок, например?
– А где вы изучали итальянский? – обрушилась на меня Люси.
Лора поддержала её:
– Вы же не носитель? А мы надеялись, что у нас будет преподавать носитель.
– Как нам знать, что у вас хороший уровень? – напряжённо добавила Люси, скрестив руки на груди, как будто она защищает целое маленькое государство.
Я пожал плечами.
– В университете изучал. У меня была специальность – романские языки.
Девочки поглядывали на меня с осуждением, будто я самозванец какой-то. Может, я самозванец?
– Бесспорно, у носителей знание языка более глубокое, но редко встретишь носителя, у которого хорошие познания в теории, – начал я объяснять, едва не срываясь на ругань. Кто эти люди, чтобы меня допрашивать? Да я готов поспорить, что кто-нибудь из них и имя своё без ошибок не напишет. – К тому же, носители языка не проходили через процесс научения, будучи уже взрослыми, а я проходил. Так что могу поделиться с вами лайфхаками.
Даже теперь я не знал, достаточно ли убедительно это звучит. Пришлось прибегнуть к последнему аргументу.
– В любом случае, я тут на испытательном сроке. Если вам не понравится, меня просто не примут на работу.
Похоже, искать милосердия учеников тоже было плохой идеей. Где же взять волшебный ключик к взаимопониманию?
