– Только сегодня и только у нас! Проездом в Салме самые известные менестрели обитаемого мира! Встречайте! «В сапогах и без»!
Под стук полупустых кружек и улюлюканье постояльцев из-за стойки на расчищенную площадку с криками выбежала четвёрка облачённых в одежды самых разных цветов и покроев людей. Один из них держал в руках странной формы лютню с очень длинным грифом, у второго в руках была дудка, которой он почему-то жонглировал, а третий приволок за собой бочку, обтянутую сверху кожей, на которую тут же уселся и принялся барабанить по поверхности. Но самым странным из всех был четвёртый – невысокого роста, босой, с длинным крючковатым носом, он держал в своих руках два довольно поношенных кожаных сапога. Ловко проскользнув в самую гущу залы средь расставленных скамеек, снующих официанток и посетителей, он начал петь, при этом не забывая подставлять сапоги под летевшие туда монеты
– Историю расскажем вам…
Лютня стала вторить коротышу забористыми переливами.
– Тарам парам парам парам…
Ответили трое других менестрелей.
– Да, с рифмами у них явные сложности, – заметил Саир, наблюдая, как Айна полезла к себе за пояс к кошельку.
Пойманная в воздухе одним из музыкантом дудка тут же присоединилась к хору играющих инструментов.
– Вам были посланы с небес, – продолжил коротыш с сапогами в руках.
Барабан ускорил ритм.
– Четвёрка в сапогах и без, – вторили остальные.
Довольная весельем и раздобревшая от принятого эля Айна сняла с пояса кошелёк, вынула оттуда пару медяков и кинула в подставленный сапог. Если бы она в это время взглянула на Саира, то заметила бы, что он почему-то не смеялся, как все остальные в зале, а внимательно смотрел то на менестреля с сапогами в руках, то в дальний угол зала поверх голов постояльцев.
– А вот этого, право, не стоило делать, – сказал Саир достаточно громко, чтобы она услышала его на фоне музыки и трескотни вокруг.
– Почему это? – ответила Айна сквозь шум. – Отлично же играют. Смотри, остальным тоже нравится.
– Ты только что показала паре острых глаз содержимое своего кошелька, – ответил Саир.
Посетители и вправду приближались к состоянию экстаза. Часть из них была готова начать танцевать на столах. Правда, Саир не хотел расстраивать Айну рассказами о том, какой восторг у местной непривередливой публики однажды вызвал номер с исчезновением платочков в рукаве, показанный проезжим заштатным фокусником. Салма явно не была центром обитаемой вселенной.
– Бывали в разных мы краях… – продолжил певун, тряся сапогами с монетами. Те начали звенеть внутри, превратив обувь в подобие трещотки.
– Видали всего мира крах… – вторил ему другой из четвёрки, сидевший на бочке.
– А также жадность, скупость, спесь… – присоединился третий.
Сапоги снова раскрылись, приглашая посетителей продолжать делиться содержимым своих кошельков.
– Но не видали, ах…
– Щедрот таких, что видим здесь…
Балаган, изрядно утомивший Саира уже в самом начале, продолжался ещё не меньше склянки по времени. Наконец, менестрели под аплодисменты публики скрылись на кухне. Саир во время выступления продолжал не отрываясь следить за одной из фигур, сидевшей у входа в таверну. Лысоватый мужчина в серой наплечной накидке, расположившийся в тени и старавшийся скрыть своё лицо, явно отличался от обычных посетителей салминской таверны своими повадками. Еда и выступление менестрелей его не сильно интересовали.
