Стреломант - страница 2

«Так оно и есть. В этом мире тебе всего восемнадцать лет против твоих личных сорока трех».

Надо же, четверть века минус… А я ведь уже и не помню, каким я был в свои восемнадцать лет!

«В свои восемнадцать лет ты был грязным оборванцем, который готов был вскрыть глотку любому за пару медяков».

Да, действительно. А кто я здесь?

«Не торопи события. Всему свое время. Ты опять пытаешься жить по-старому, сразу оценить всю ситуацию и выстроить дальнейший план действий. Будь проще, Ли… Серж. Просто живи. Познакомься с этим миром заново, открой его для себя. Начиная с себя самого».

Жить для себя самого… Что ж, это звучит довольно неплохо.

А познакомиться с самим собой – еще и логично.

Я поднял наконец начавшие слушаться руки и осмотрел их. Руки молодые и мускулистые – предыдущий хозяин моего тела явно не гнушался физической работы. На внутренней стороне левого предплечья, прямо вдоль вен, бугрился длинный узкий шрам, подозрительно напоминающий по форме стрелу с узким оперением и острым наконечником. Он тянулся от запястья почти до локтя – как вообще можно получить такую жуткую рану?

В правую руку была воткнута игла с прозрачной трубкой, что я видел ранее. Отклеив липкую ленту, я выдернул иглу из руки и отбросил ее прочь – не знаю, что там они вливали в мое тело, но я достаточно хорошо себя чувствую и без этого.

Едва я это сделал, как откуда-то издалека раздался приглушенный писк, и за стеной тут же заговорили два взволнованных голоса. Раздался грохот отодвигаемых по плитке стульев, одинаковый во всех мирах, и буквально через несколько секунд дверь в стене напротив меня открылась.

В дверях стояли двое. Высокий взрослый мужчина в голубой шапочке, голубой рубашке и голубых штанах и девчонка лет семнадцативосемнадцати.

Моего возраста, так сказать.

Девчонка была одета в короткую клетчатую юбку длиной выше колен и белую рубашку с коротким рукавом, поверх которой лежал маленький красный галстучек. Волосы ее были собраны в высокий хвост на затылке, в ушах покачивались два маленьких колечка сережек, а голубые глаза в обрамлении черных, как крыло моего ручного ворона, ресниц смотрели одновременно и с восхищением, и со страхом.

– Очнулся! – тонко, почти на грани визга закричала девчонка и кинулась ко мне, но мужчина ее остановил:

– Юлия, не так быстро. Возможно, он еще слишком слаб.

– Нет-нет, я вовсе не слаб, – поспешно ответил я, садясь на своей кровати. – Я в порядке.

– Отлично! – ликовала Юлия. – Просто отлично, а то твоя мама боялась, что… что… она…

Радость на лице девчонки таяла прямо на глазах, будто ее стирали с грифельной доски мокрой губкой. С каждым новым словом она говорила все невнятнее и невнятнее, а уголки ее губ опускались вместе со взглядом.

– Что моя мама? – не понял я.

Еще я не понял того, что у меня есть мама. Моя настоящая мама… Я ее даже не знал.

«Это было там. Здесь у тебя есть мама. Ну, как сказать “есть”…»

– Твоя мама, она… ну… – Юлия шмыгнула носом.

– Серж, ваша мама умирает, – твердым голосом за девчонку сказал мужчина. – Она боялась, что это произойдет раньше, чем вы придете в себя после процедуры инициации, и слава стенам, что этого не произошло. Я провожу вас к ней, если вы действительно хорошо себя чувствуете.

– Да, пожалуй, – кивнул я, взвесив все за и против и придя к выводу, что настоящий Серж поступил бы именно так. – Только мне бы одеться.

Пока Юлия ждала за дверью, я надел то, что принес мне мужчина: белую рубашку с коротким рукавом из неизвестного, но приятного на ощупь прохладного материала, неприлично широкие штаны, чуть ли не хлопающие по воздуху при каждом шаге, и странные, очень низкие матерчатые ботинки на тянущейся шнуровке. Кое-как справившись со всей этой одеждой, я вышел за дверь, и мужчина повел нас за собой.