Марк подошел к разгневанному знаменосцу, чуть нагнулся, чтобы глаза оказались совсем рядом с лицом Морбана, и уткнул палец в кольчугу на груди. Он говорил тихо, но настойчиво, его лицо потемнело от гнева.
– Помолчи и послушай, знаменосец. Подлая Вторая когорта увела центурию тунгрийцев у нас из-под носа. Эти люди – единственная свободная воинская часть, оставшаяся в порту, и, вероятно, во всей Британии. Поэтому мы взяли их себе. При первой же возможности мы обменяем их на тунгрийцев, можешь в этом не сомневаться, но до тех пор ты будешь относиться к ним с уважением, которого они заслуживают. Эти «полудохлые арабы-лучники» говорят на латыни не хуже, чем ты, а может, и лучше, и уж точно не употребляют бранных слов в таком количестве. Боюсь, что их не обрадовал оказанный им прием. Они не виноваты в том, что оказались здесь, и уж если они будут служить в нашей когорте, следует быть хоть немного гостеприимнее. Если тебе это не нравится, возвращайся в Девятую, а в обмен я попрошу Дубна прислать мне своего нового знаменосца.
Возмущение Морбана в ту же секунду сменилось тревожным отрицанием.
– Это несправедливо, центурион! Очень несправедливо! Сами знаете, молодой Луп связывает меня с вами.
Марк постарался сохранить непроницаемое выражение лица и кивнул в сторону ожидающих хамианцев.
– В таком случае вытащи голову из задницы и поприветствуй свою новую центурию. Опцион Кадир, познакомься со знаменосцем Восьмой центурии Морбаном. Он хороший солдат, хотя немного злоупотребляет выпивкой и шлюхами. Не говоря уже о том, что он отчаянный спорщик. Вообще-то, если Морбан предлагает поставить на то, что солнце восходит по утрам, что вода мокрая или еще что-нибудь в этом духе, я советую крепко подумать прежде, чем выкладывать свои кровные.
Морбан усмехнулся. Теперь, когда благодаря тщательно продуманным оскорблениям его достоинство было восстановлено, он протянул высокому хамианцу мясистую ладонь.
– Добро пожаловать в Восьмую центурию, опцион.
Кадир осторожно взял его руку, оглядываясь в притворном недоумении.
– Благодарю тебя, знаменосец. Но я вижу рядом с тобой всего одного человека. Может, правильнее было бы сказать, что Восьмая центурия приветствует тебя?
Руфий, отошедший от приступа безудержного веселья, хлопнул коренастого знаменосца по плечу.
– А он прав, Морбан. Если Антенох – это вся твоя центурия, то лучше бы тебе присоединиться к этим парням. Не сомневаюсь, они дружно встанут под твой штандарт, если ты не будешь им дерзить.
Марк одобрительно кивнул.
– Вдобавок придется тебе кое-что объяснить им, чтобы понимали, что это нечто большее, чем твой должностной знак.
Морбан расправил плечи и шагнул вперед. Голос знаменосца Руфия уже звенел в холодном утреннем воздухе – тот обращался к новой Шестой центурии. Морбан прочистил горло и потряс штандартом центурии перед изумленными лучниками, которые смотрели на него широко раскрытыми глазами.
– Восьмая центурия, я ваш знаменосец Морбан, а это ваш штандарт, который мне доверено носить. Это символ нашей центурии, и я должен защищать его от всякой угрозы – даже ценою собственной жизни, если никаких других средств не осталось… То есть если вы все мертвы. Ваш священный долг – оберегать этот штандарт, поскольку он – душа и сердце нашей центурии, и делать все от вас зависящее, чтобы он не попал в руки врагов.
Он не обращал внимания на Антеноха, который строил ему рожи, стоя за плечом Марка.
