– Ничего, – несколько быстрее и громче, чем требуется, отвечает она. – Смотреть тяжело, – ложь, но необходимая – Марго не готова сейчас объяснять, откуда знает одну из убитых.
– Марио рехнулся, – повторяет Гастаки, тяжело вздыхая. – Ты в морге в обморок не упади. А лучше пойди сейчас к Росси, пусть кого-то подходящего назначит.
Марго стискивает зубы – очень уж хочется возразить, но сейчас необходимо поизображать хрупкую слабую женщину ещё немного. Вместо ответа она скашивает глаза на материалы, лежащие в папке, рассматривая фотографии жертв.
Жертвы все как на подбор – брюнетки лет тридцати в белых рубашках, а в волосах что-то желтое. Марго подносит фотокарточку к самым глазам, приглядываясь. Нет, ей не показалось. В волосы жертв вплетены цветы.
– Мимозы, – с удивлением шепчет Марго.
– И ведь находит же брюнеток – добавляет Майло, разглядывая фотокарточки из-за плеча Стригатти. – Сейчас большинство предпочитает блонд, темненьких на улицах не так уж много.
Марго поднимает со стола бумаги и приближает к лицу.
– Всех трёх утопили, и все в этом месяце? – она хмурится. – Ох, Боже милостивый, – она чувствует дурноту, когда взгляд падает на символы, вырезанные на животе каждой жертвы.
– Да, каждую с разницей почти в неделю, – отзывается Гастаки. – Первую жертву нашли утром первого апреля.
– Да уж, неприятно, – соглашается Майло, глянув на снимок, который разглядывала Марго. – У всех жертв на животах вырезан этот странный рисунок – нечто, отдаленно напоминающее римскую двойку в круге. – Я связывался со специалистами, никто прежде не сталкивался с таким. Так что вряд ли это религиозный фанатик.
– Ещё похоже на гороскопическое обозначение близнецов, – отмечает Маргарита и быстро проверяет данные о женщинах. – Но это точно не знаки жертв. Возможно, убийцы, но тоже не факт. Бред какой-то… А одежда? Убийца скупил кучу безразмерных мужских рубашек? Между жертвами есть какая-то связь?
– Связи нет. Они не общались. Общих знакомых нет, – отвечает Гастаки. – Ничего общего.
– На первый взгляд ничего нет, – поправляет его Майло. – Но что-то должно быть. Таких совпадений не бывает. Скорее всего, мы что-то проглядели.
– Так, а что с тем подозреваемым? Его выпустили из-под ареста, я надеюсь? – интересуется Марго, бросив хмурый взгляд на детектива.
– Нет, конечно! Сидит! – с негодованием отвечает Гастаки и подаётся вперёд. – Если его выпустить, то пресса сожрёт. Трупы есть – подозреваемого нет!
– Гастаки, Вы вообще в своём уме?! – возмущается женщина. – Если он был под арестом во время нового убийства – это алиби! Пресса-пресса, а совесть Вас не жрет, что он за решеткой?
– Марго, легче, не кипятись, – Райтен успокаивающе кладёт руку ей на плечо. – Гастаки передаст нам дело, направим распоряжение, и его выпустят.
– А нечего ему было спать с той учительницей! Как будто этим своих мало! – возмущается детектив, поднявшись со своего места. Он нервно прохаживается по кабинету, то и дело поглядывая на Маргариту. – Доживёшь до моего – сама поймёшь. Лучше хоть какой-то подозреваемый, чем их полное отсутствие.
– Ваш расизм здесь не к месту, – замечает Марго, положив ногу на ногу. – У нас свободная страна, и это было их личное дело, а никак не Ваше, надо заметить.
«Идиот, – устало думает Маргарита. – Потому дело и глухое, что в твои руки попало…»
– Разумеется! Не наше! – иронизирует Гастаки, останавливаясь напротив молодой женщины. – Может, тогда и Зверя не надо искать? Свободная страна же.
