— Поокуратнее! — предупредила я Стаса, недовольно качая головой.
Он лишь оскалился, словно читал мысли и знал истину. В смущении, я замешкалась. Стас принялся медленно расстегивать пуговки его рубашки, все больше и больше оголяя грудь. Когда он дошел до последней, то вдруг направился ко мне и протянул руку. Я вжалась в диван, пребывая в ужасе. Мужчина мягко шепнул:
— Помоги расстегнуть рукава?
«В этом нет ничего такого!» - напомнила я себе и кивнула.
Внутри меня насмерть боролись дикий страх мужчин и необузданное желание одного очень конкретного стриптизера. Это была драка насмерть, сводящая с ума. Расстегивая пуговки, я испытывала животный экстаз и человеческое опасение.
— Все, — бодро улыбнулась я, хлопнув в ладони, — можешь приступать к работе!
Не сводя с меня прищуренных глаз, Стас стянул рубашку полностью. В бликах тени я жадно разглядывала его мощное тело. Ничего, из того, что я ждала, не было. Никакого тебе смазливого паренька, масла и даже перекаченного и пересушенного тела. Стас явно проводил много времени в спортзале: мощные руки, четкие линии пресса, спортивная грудь… Но при всем при этом он выглядел настоящим мощным мужчиной. Идеальным для моих внутренних бесов.
— Повторю первый вопрос. Ты ведь мастурбируешь? Не ври, что нет. Вижу это в твоих глазах. Этот порочный блеск пробивается через напускную невинность… Его невозможно скрыть. Внутри ты не девственница, сладкая. Внутри ты очень развратная персиковая шипучка. И я чертовски хочу ее раскусить. — он говорил шёпотом, чеканя слова медленно и четко. Словно вбивая их в мой мозг. Я не ответила, просто обняла себя руками, хотела держать внутренние позывы внутри. Руки сами тянулись к груди... Так сильно, что я с трудом удерживала их на месте. И пусть с языка не сорвалось и слова, Стас сделал выводы сам и пьяняще тихо продолжил: — Ответ ясен. Вопрос второй: каких мужчин предпочитаешь? Скромных и робких ботаников или крепких, целеустремленных начальников?
«Это просто сон, — закрыв глаза, запричитала я, словно мантру, — Это мне просто снится!»
Вдруг за шею мне что-то упало, потянув на себя с легким нажимом. Распахнув глаза, я видела, как Стас тянет меня свой рубашкой. Только когда ткань прилипла, я поняла, насколько взмокла.
Нагнувшись к моему лицу, мужчина замурлыкал, словно довольный своими выводами тигр:
— Я понял, можешь не отвечать.
Затем он оставил на мне свою рубашку и направился к шесту. Самодовольства не было придела: Стас буквально пританцовывал на пути, давая мне рассмотреть его аппетитные упругие ягодицы.
— И, — с сарказмом прокричала я сквозь музыку, — что ты там для себя такое важное понял?
Лишь коснувшись шеста, сжав его обоими руками, он хитро ответил:
— Я тебе нравлюсь. Даже больше: ты хочешь меня. Но и боишься, что есть плохо... — напрягая мышцы, заставляя выступить синим венам, Стас поднялся воздух по шесту, держась одними только руками. При всем при этом его голос оставался совершенно ровным: — Знаешь, что будешь дальше? Мы избавится от плохих чувств и возведем в абсолют все хорошее.
— Знаешь, а я ведь даже не голосовала… — сорвалось с моих губ резко и недовольно, хотя на плечах до сих пор лежала Его рубашка, напитывая мое тело запахом секса.
Качнув головой, мужчина кратко закрыл мне рот грозным тоном:
— Разговор окончен.
И он был прав, черт его дери! Потому что в последующем мой язык провалился в желудок или иссох. Слова больше не могли срываться с губ, легкие – дышать, тело – двигаться. Все, что я могла – это смотреть, смотреть, и еще раз смотреть.
