Мыслей ноль, как и попыток спастись, он сам вдруг оторвался от моей покусанной губы, вышел из воды и поставил на ноги. Ошарашил не меньше, чем происходящим до. Пытался взять за руку, не далась, вот еще. Ко мне опасно прикасаться, вернее именно ему ко мне, взлетаю от каждого малейшего контакта. Горю, дрожу, часто дышу и схожу с ума, в плане разум отказывает моментально.
Он меня поцеловал... Знать не знаю, третий раз вижу, а уже лезет... Вроде возмущение рвется в бой, но почему-то параллельно с многократным детальным пересмотром момента. В напряженном молчании топаем до Ольшанских, весь путь присутствие бугая рядом волнует сильнее и сильнее, по нарастающей обостряется понимание габаритов особи, намерений озвученных. Боги... Идолы... Кому там поклониться можно! У меня ухажёр нарисовался? Сердце удвоенно частить начинает.
Разговоры слышны у Генки, Любка голосит, туда и следуем.
Моя женская сущ никак не угомонится. Облизал, покусал мою бедную губу, теперь, как воды в рот набрал. Когда встречаемся взглядами в проеме калитки, непроизвольно прикусываю ту самую губу, он смотрит одичалым взглядом. Конечно пугаюсь... Проскакиваю во двор и лечу первая, опаленная жаром.
Взору предстает стандартная картина. Любка гоняет Генку, тот умоляюще оправдывается. Интересно... А чего это у них тут без меня происходит? Ирка хохочет заливается, в окружении двоих пацанов, пируют, не обращая внимания на парочку.
- Оо, а мы уже переживать стали, что вас бабка в плен взяла, - горланит Ирка.
Замечаю в руке бутылку пива, повело красотку градусом, тарелка наполнена съестным, хоть закусывает, уже хорошо. Кавалеры постарались снабдить необходимым. Любка загнала Генку, зажала в углу между дверью в дом и стеной, лупит озверело наотмашь. Тот прикрывается, зажмурившись. Мы выросли, а ничего не меняется. Она так же дубасила его три года назад и пять так же... Но тут Генка вдруг включает мужика, стиснув зубы и сдвинув брови, бросается на нее и обхватив руками, обездвиживает, крепко держит, пойманная Любка визжит как будто режут.
Я смеюсь, прикрывая уши. Держись, Генка, за это она тебя уничтожит.
- Поймал кошку? - выдергивает меня из созерцания игрищ голос бородатого.
В тоне издевка, подтекст, много всего.
- Куда она денется, - с усмешкой отвечает ромашковый.
- Да кто знает, вдруг на дерево залезла, - ржет уродец.
Глазами рыскаю по тарелкам, чем бы в него запустить, а потом и во второго. Ловца кошек! Порыву не суждено исполниться, Любка проскакивает между мной и столом, сбивая с толку. Теперь Генка за ней гонится - это уже что-то новое. Нахал ромашковый пользуется суетой, хватает за ладонь так, будто мы парочка, тянет в обход, плюхается устало в кресло во главе и меня на колени к себе. Опалило внутренности жаром, в который раз за сутки, да так, что аж вздрогнула наплыву. Уставилась на него, будто на сумасшедшего. Так он и есть самый настоящий. Псих совсем, чего творит... Рта раскрыть не успеваю, опережает, прижимает палец к моим губам.
- Тш... Не шипи, - приказывает строго.
Рука моя сама на автомате взлетает, отвесив звонкую пощечину наглой роже. Изумленный поступком, отпустил и потрогал щеку в неверии, чем я и воспользовалась мигом. Слетела с колен и отскочила подальше.
- Только прикоснись ко мне еще раз, - прорычала, как мне показалось убедительно.
Чем угрожаю пока не знаю, но чем-то страшным. Настала тишина, мы бьемся взглядами, мечи звенят, искры летят. Генка придурок ржет, схватившись за живот.
