– Ладно, ладно, иди, – проворчал он и толкнул дверь. – Нужно было подать голос, я бы раньше открыл. Прости, но я не умею читать собачьи мысли. Кто же знал, что ты хочешь выйти?
Пес выскользнул из каюты и направился в сторону кормы.
– Если бы мне так сильно приспичило сходить в туалет, я бы не стал ждать, сидя у закрытой двери, – заявил Вулф.
– В этом и заключается разница между диким Вулфом[1] и воспитанной собакой, – промолвил Томпсон, склонившись над навигационными картами. – Вулф опорожнится в любом месте.
– И правильно сделает.
Вулф погладил взъерошенные волосы и, зевнув, взял со стола печенье.
– Хотите есть? – спросил Томпсон.
– Скоро полдень, можно и ланча подождать, – ответил Вулф, доставая из сундука черные сапоги. – Может быть, прогуляемся по палубе? Я хочу, чтобы вы провели мне экскурсию.
– Сейчас не могу.
– И долго еще вы собираетесь сидеть над этими картами? Вы изучаете их с раннего утра!
– А вам откуда знать, во сколько я встал? Впрочем, дело не в картах. В это время мисс Малоун занимается гимнастикой.
– Что?! – не веря своим ушам, воскликнул Вулф и заковылял к столу, успев надеть один сапог. – Мы не можем выйти на палубу из-за мисс Малоун? Вы шутите?
Томпсон бросил карандаш и выпрямился на стуле, потирая поясницу.
– Пока мисс Малоун занимается гимнастикой, членам экипажа, кроме тех, кто несет вахту, запрещено выходить на палубу. – Сделав глоток чая, капитан бросил взгляд на часы. – Осталось пятнадцать минут.
Вулф заглянул капитану в глаза.
– Скажите, Томпсон, это происходит ежедневно или сегодня вы просто выполняете каприз мисс Малоун?
– У мисс Малоун не бывает капризов. По ней можно часы сверять, это очень дисциплинированная юная леди. Она занимается каждый день, если позволяет погода.
Вулф склонил голову набок.
– Означает ли это, что если кто-то из трех женщин, находящихся на борту вашего судна, захочет позагорать, то нам всем придется бежать в укрытие? Или привилегии имеет только мисс Малоун?
Вулф подошел к иллюминатору и взглянул на ясное голубое небо. Его бесило, что по чьей-то прихоти он должен торчать в каюте в такую чудесную погоду.
– Черт побери! – ругнулся он, натягивая второй сапог.
Томпсон издал смешок.
– Вы в своем репертуаре. Не злитесь! Мисс Малоун – энергичная юная леди, она не любит сидеть взаперти.
– А я люблю?
Томпсон пропустил замечание Вулфа мимо ушей.
– Она плавает на моих судах с тринадцати лет, – продолжал он. – А вообще впервые поднялась на борт морского судна, когда ей было десять. Именно тогда Алана начала заниматься гимнастикой на палубе. И я не вижу причины заставлять ее прекращать эти занятия из-за упрямого осла, который случайно оказался с ней на одном судне.
– Кто она такая, чтобы получать в свое распоряжение весь клипер, когда ей заблагорассудится? – сердито промолвил Вулф.
Томпсон подался вперед.
– Вы забыли, что я везу груз, который принадлежит ее отцу?
– И что из этого? – не унимался Вулф.
– А то, что судоходная компания Андрузов процветает именно благодаря таким людям, как мистер Малоун. Или вы думаете, что я позволил бы любому пассажиру в течение сорока пяти минут в гордом одиночестве заниматься гимнастикой на палубе?
Вулф схватил куртку.
– И это в то время, когда остальные пассажиры и члены экипажа должны сидеть в заточении! – воскликнул он.
Томпсон поднял руку.
– Перестаньте, Вулф. Вы можете разгуливать по палубе целых двадцать три часа и пятнадцать минут в сутки. Если хотите, я могу сдвинуть занятия Аланы на час раньше – на то время, когда вы еще спите.
