– О, нет! – взвизгнула миссис Малоун.
Капитан и Вулф бросились собирать бусины, горничная присоединилась к ним. Алана прикусила губу, стараясь сдержать смех.
Мать встала из шезлонга с пылающими от злости щеками, натянутая как струна. Матросы, крича и подбадривая друг друга, тоже принялись собирать бисер – скорее из спортивного интереса, нежели из желания оказать услугу пассажирке.
Первым к миссис Малоун подошел Вулф. Он высыпал собранные разноцветные шарики в пухлую ладонь пожилой дамы и стал рассматривать их, тыкая в них пальцем.
Алана забавлялась, наблюдая за этой сценой. Она хотела подойти к матери и Вулфу, но миссис Малоун, заметив ее движение, жестом приказала дочери оставаться на месте, и Алана подчинилась.
– Какая красота, миссис Малоун! – осклабившись, воскликнул Вулф. – Обещаю, что мы соберем все до последней бусинки! Могу я спросить, что вы расшиваете?
Миссис Малоун сердито пробормотала что-то нечленораздельное. Она наверняка считала Вулфа виноватым в том, что рассыпала бисер.
Когда почти весь бисер был собран и члены экипажа разошлись, миссис Малоун повернулась к дочери.
– Пошли! – сказала она. – С меня достаточно этого безумия!
Вулфа не тронуло грубое поведение миссис Малоун, и он с заговорщицким видом улыбнулся Алане. Ее сердце ушло в пятки. Она быстро встала, чтобы последовать за матерью.
Вулф окинул девушку с головы до ног оценивающим взглядом.
– Вы выглядите посвежевшей. Я вижу, занятия гимнастикой творят чудеса.
От его похотливого взгляда Алана почувствовала жар внизу живота. Да, она влюбилась в Вулфа с первого взгляда в Сан-Франциско, но тогда в ее влюбленности не было еще ничего чувственного, плотского. Теперь же Алана испытывала к этому человеку физическое влечение. Может быть, он загипнотизировал ее? Почему ее обуревало желание лизнуть его в щеку, поцеловать в губы?
Алана молча повернулась к нему спиной и поспешила уйти с палубы, пока Вулф не догадался, что с ней происходит.
Вулф сидел в каюте, положив ноги в черных сапогах на потемневшую каминную решетку. Возле него на столике стоял бокал с виски, а рядом лежал мешочек из-под имбирного чая. Вулф ссыпал в него собранный на палубе бисер, который миссис Малоун не пожелала взять, и теперь развлекался тем, что рассматривал яркие разноцветные бисеринки через лупу, которую взял у капитана.
В дверь постучали.
– Неужели на борту этой посудины живут дятлы? – пробормотал Вулф и взглянул на часы. Он не ждал так рано Томпсона, который ушел на встречу с Малоунами. – Открыто! Входите! – крикнул Вулф и вернулся к своему занятию.
В дверь каюты раздраженно забарабанили. Тяжело вздохнув, Вулф отложил лупу в сторону и направился к двери. В руке он все еще сжимал бисер.
– Миссис Малоун? – изумился Вулф, увидев, кто к нему пришел.
Он отступил в сторону, впуская грузную даму внутрь. Она проплыла мимо него и остановилась в центре каюты, опираясь на зонтик от солнца, которым, видимо, и барабанила в дверь. Миссис Малоун держалась очень прямо, гордо вскинув подбородок.
Вулф закрыл дверь и отвесил даме небрежный поклон.
– Может быть, присядете? Не хотите ли что-нибудь выпить? – спросил он.
– Я на минутку, – резким тоном промолвила она, сверля Вулфа колючим взглядом.
Он широким шагом направился к камину и прислонился плечом к резной каминной полке.
– Чем обязан вашему визиту? Что вы хотели сказать мне, прежде чем вернуться к мужу и капитану, которые как раз в эту минуту мирно беседуют в вашей каюте?
