Структура и динамика психического (сборник) - страница 57

184 Благодаря фундаментальным открытиям Фрейда мы знаем, что эмоциональные факторы заслуживают самого пристального внимания при лечении неврозов. Личность как целое должна восприниматься всерьез, и это правило относится как к врачу, так и к пациенту. Насколько тщательно врач должен укрываться за щитом теории – это вопрос деликатный, зависящий только от его благоразумия. В любом случае, лечение невроза – это не какое-то там психологическое «водолечение», а обновление личности, работа во всех направлениях и проникновение во все сферы жизни. Примирение с противоположной позицией – это серьезное дело, от которого порой зависит очень многое. Серьезное отношение к другой стороне – это обязательное предварительное условие процесса, потому что только таким образом регулирующие факторы могут оказать влияние на наши действия. Но серьезное отношение к другой стороне не означает, что мы должны воспринимать ее буквально – мы должны оказать бессознательному доверие, чтобы у него появилась возможность сотрудничать с сознанием, вместо того чтобы всякий раз – невольно – вызывать взаимное беспокойство.

185 Итак, для того, чтобы прийти к соглашению с бессознательным, нужно не только оправдать точку зрения эго, но и наделить бессознательное такими же полномочиями. Эго берет на себя ведущую роль, но и бессознательное тоже должно иметь право голоса – audiatur et altera pars[19].

186 To, как этого можно добиться, лучше всего видно на примере тех людей, которым более-менее отчетливо слышится «внутренний» голос. Для них технически не составляет никакого труда записать услышанное и ответить на заявления «внутреннего» голоса с точки зрения эго. Это ничем не отличается от диалога между двумя равноправными человеческими существами, каждое из которых уважает и ценит аргументы другого и считает нужным потратить время на пересмотр конфликтных точек зрения за счет сравнения и дискуссии или же на то, чтобы провести между ними четкую границу. Поскольку к соглашению редко когда ведет прямая дорога, в большинстве случаев имеет место длительный конфликт, требующий больших жертв с обеих сторон. Такие же отношения вполне могут сложиться между пациентом и аналитиком, причем роль адвоката дьявола, естественно, достается последнему.

187 В наше время мы с ужасающей ясностью видим, насколько часто люди не способны выслушивать друг друга, хотя эта способность является фундаментальным и обязательным условием существования любого человеческого сообщества. Любой, кто хочет жить в согласии с самим собой, должен считаться с этой основополагающей проблемой. Ибо в той мере, в какой человек не допускает правоты другого человека, в той же мере он отказывает в праве на существование своему внутреннему «другому» – и наоборот. Способность к внутреннему диалогу – это оселок, на котором оттачивается наша способность к внешней объективности.

188 Если при наличии внутреннего диалога процесс примирения с бессознательным очень прост, то он, конечно же, более сложен в тех случаях, когда нам доступна только визуальная продукция, язык которой представляется достаточно красноречивым тем, кто его понимает, и совершенной тарабарщиной – тем, кто его не понимает. Столкнувшись с такой продукцией, эго должно перехватить инициативу и спросить: «Как на меня действует этот знак?» (Гете, «Фауст») Этот фаустовский вопрос может привести и к просветляющему ответу. Чем более прямым и естественным является ответ, тем более он ценен, потому что прямота и естественность гарантируют более-менее полноценную реакцию. Совсем не обязательно доводить процесс конфронтации до сознания во всех его подробностях. Зачастую полноценная реакция не требует тех теоретических предположений, взглядов и концепций, которые делают возможным ясное понимание. В таких случаях человек должен удовлетворяться не вербализуемыми, но внушающими доверие чувствами, которые заменяют теории и понятия и являются более ценными, чем заумные разговоры.