6. То, о чем я вспомнил, пока падал
Случилась эта история накануне вечером. Мы вкусно поужинали шашлыком и пивом в небольшой забегаловке с бесхитростным названием «Под горой» и возвращались к себе, когда заметили незнакомца, топтавшегося у нашего вагончика. Первым его увидел Эйр.
– Потеряли что-нибудь? – не без иронии осведомился он. – Может, помочь?
– Вечер добрый! Нет, спасибо, не стоит беспокоиться, – ответил незнакомец, поворачиваясь. – Сторож я местный, Иван Иванович, за вагончиками приглядываю.
Перед нами стоял невысокий седой старик-узбек с седой клиновидной бородой, одетый в добротную фуфайку, ватные штаны, шапку-ушанку и валенки с калошами.
– А-а-а-а-а! – многозначительно произнес Эйр и протянул руку новому знакомому. – Я Эйр, точнее Саша, но лучше Эйр, а это мои друзья Эндрио, Дэн и Край.
– Очень приятно, – сказал сторож, внимательно разглядывая нас из-под густых, чуть тронутых сединой бровей – взгляд цепкий, с легкой хитринкой и толикой озорства.
– И часто у вас здесь воруют? – поинтересовался Край, откупоривая прихваченную с собой из бара баночку пива «Holsten».
– Ну-у-у, как вам сказать. Вообще-то места здесь тихие и воруют редко, но я все равно трижды за ночь обхожу все вагончики. На всякий случай, – объяснил старик и хорошенько приложился к предложенному пиву. – А вы, молодежь, каким видом спорта занимаетесь?
– Мы сноубордисты, – ответил Дэн.
– Самые крутые фрирайдеры в России, – не упустил случая выпендриться Край.
– Так вы фрирайдеры или сноубордисты? – цедя пиво, удивился Иван Иванович.
– Фрирайдеры – это разновидность сноубордистов, катающихся по первозданным склонам, – пояснил я. – Там, где нет трасс.
– Вон оно что, – многозначительно произнес сторож. – Тогда послушайте меня, парни. Лучше вам здесь вне трасс не кататься.
– А что, разве это опасно? – с легкой иронией поинтересовался Эйр.
– Опасно? Да! Но опасность тут кроется в другом, но это длинная история, – ответил Иван Иванович, а затем, почесав бороду, добавил. – Если вам интересно, то милости прошу к нашему шалашу. У меня сторожка тут неподалеку, вон за тем вагончиком.
Старик указал на желтый вагончик с двумя красными полосами. Заинтригованные таким началом мы приняли предложение.
В сторожке царил полумрак. Свет от небольшой настольной лампы едва освещал дальние углы комнаты. Мы сидели на огромном топчане, пили пиво, покуривали и слушали Иван Ивановича. Стариком он, надо сказать, оказался интересным, хотя бы потому, что вместо обычных сигарет курил дикий табак, который собирал в одном только ему известном месте.
Табак оказался ароматным и крайне забористым. Сквозь сизые клубы дыма я еле различал Ивана Ивановича, сидящего на низеньком табурете напротив пузатой печки-буржуйки. В какой-то момент я даже усомнился в его существовании. Мир плыл перед глазами, все больше и больше отдаляя меня от происходящего.
«Ай да табачок», – подумал я, пытаясь ухватиться за потерянную нить рассказа.
– В тот год много народу пропало в наших краях, и только одному молодому парню удалось выжить. Я расскажу вам его историю. На лыжах он катался. Трасса разбита, оттепель. Вот он и решил пойти на нетронутый склон. С трассы ушел по просеке и наткнулся на узкий нетронутый склон. Съехал он вниз, смотрит, а там вход в пещеру. Вот он, дурья башка, взял и зашел, а как зашел, тут же вниз провалился. Сколько падал, того сам не ведает, но говорит, что долго. В итоге очутился он в огромном зале. Огляделся, мать моя родная, вокруг котлы огромные рядами вниз по склону расставлены, а у котлов черти бегают, суетятся. Тут-то паренек и понял, что в Ад он попал. Он с испугу в снег упал и пополз вдоль стены мимо котлов и чертей. Ползет и думает: «Вот бы дверку найти, пусть даже самую маленькую, лишь бы сбежать отсюда». Только подумал и почти сразу на маленькую дверь в стене и наткнулся. Открыл он ее, а там темнота и холод. Посветил зажигалкой, видит лестница вниз круговая уходит. Постоял, посомневался, а потом решил, будь что будет, и на лестницу ступил, а как ступил, так поскользнулся, упал и кубарем вниз. Вокруг темень, не видать ничего, а он падает, и то сказать, не падает, а словно летит, и вдруг бух! Сидит посреди сугроба недалеко от базы – Иван Иванович зашелся долгим старческим кашлем.
