Тот стоял в стороне и лукаво ухмылялся, будто довольствовался славой, которую девушки ему подарили.
— Развяжите их, — попросил он, обратившись к куратору.
Ленты рассыпались, девушки вскочили на ноги и встали друг напротив друга, будто снова готовы броситься в атаку.
— Хватит, девочки, — улыбаясь, попросил золотоволосый. — Обеих возьму.
Пока близняшки яростно переглядывались, он надел на их тонкие шеи знаковые цепочки-артефакты.
Весело, ничего не скажешь. Зачем ему две? Я не слышала, что такое вообще возможно. Обычно выбирали кого-то одного, потому что маг-попаданец стоил целое состояние и покупался навсегда. Да, нас откровенно продавали в рабство, но кого этот вопрос волновал? Все вырученные средства шли в поддержку программы иномирцев.
Странно было смотреть, как сокурсницы дерутся за неволю. Кто им сказал, что с покровителем будет проще? Никто не давал гарантий, что владелец будет понимать, любить или хотя бы уважать. Никто не обещал, что хозяин не казнит тебя за мелкую промашку в первый месяц работы.
Я внутренне всегда сжималась, думая об отборе, и сейчас остро чувствовала, что этот праздник — фарс.
Взрывая тишину, пелена магического зеркала, напоминающая алую воду, пропустила на площадь нового посетителя. В портал, точно поезд, на всех парах влетела серебристая махина. Я таких на Энтаре никогда не видела. Она рассекла воздух над академией, оставив туманный след, а в ушах навязчивый гул. Толпа сместилась ближе к порталу и о драке девочек все внезапно забыли.
Меня пробрало необъяснимой дрожью. Чтобы позволить другим студентам приблизиться к явно непростому гостю, а самой не нарваться на неприятности, отошла подальше.
— Останься, — бросила Глории через плечо, надеясь, что та отстанет.
Соседка завороженно рассматривала гостей и облизывала пересохшие губы, но плелась за мной, как привязанная.
— Это последний бал на нашем курсе, больше выбора не будет. Воспользуйся шансом, — повторила я.
— Не пропустят, — прыснула Глория, показывая на количество желающих, и задорно сморщила обсыпанный веснушками нос. — Там, гляди, какая орава. Они меня затопчут быстрее, чем я доберусь хотя бы поглазеть. От судьбы не убежишь: не выберут, и мороз с ним… Попробую государственное распределение.
— Все равно иди. Развлечешься. — Я кивнула в сторону портала. — Нечего со мной стоять. Тебе же хочется поближе посмотреть, не отрицай.
— А ты пойдешь?
— Конечно, — пришлось соврать, иначе не отстанет. — Только с ректором поговорю и вернусь.
Девушка помялась, сложила пухлые ладошки перед животом, потопталась около меня, но не ушла.
— Что ты хочешь? — спросила я, догадываясь, что Глория не просто так медлит.
— Можно я тебя легонько обниму? — соседка поджала губы и посмотрела на меня из-под густых ресниц. — Знаю, что ты не любишь… но…
— Это лишнее, — я повела плечом от фантомной боли, стоило только представить прикосновение.
Во мне спрятана вечная мерзлота, что очень не любит, когда на нее посягают. Это не болезнь — это магическое влияние, здесь сомнений нет. Патроун подозревал, что моя холодность и бесчувственность — следствие сильного вмешательства. Только откуда такой блок взялся, мастера так и не определили. Среди иномирцев я — брак, который невозможно изучить. Сила во мне скрыта очень мощная, но неуправляемая, оттого бесполезная.
Ис-тэ понимал, что не гожусь я для программы распределения, потому не настаивал на выборе и разрешил не снимать подаренный им артефакт на празднике, лишь попросил поприсутствовать на танцах и послушать его речь. Я ведь не сумею быть покорной слугой или хорошей женой, если меня вдруг выберут. Да и не всякую работу мне можно доверить, потому что несу в себе холод и разрушение. Ректор поэтому послабил мое условие, хотя совет академии был против. Но я ведь не смогу прикасаться к будущему хозяину: либо расколюсь от боли, либо его убью. В итоге маги ради безопасности вельмож все-таки согласились меня не трогать и отдали на полное попечение ис-тэ.
