Студент 1 - страница 10

Мы нацелились к двери, уже подошли, как оттуда с хохотом вывалилась группа разудалых парней, разодетых с самым писком тогдашней моды в стиле «диско»: длиннющие воротники цветастых рубашек выпущены поверх пиджаков, сами рубахи до пупа расстегнуты, штаны клеш, пыльные тупоносые ботинки… Ну и волосы до плеч, конечно.

– О! – восторженно возопил один из ребят, обдав нас резким одеколонным амбре. – На ловца и зверь бежит! Молодняк, стоять!

– Да мы и не падаем, – отпарировал я.

Кто-то хохотнул:

– Шутник!

– Юмор – это хорошо, – сказал самый рослый из парней, симпатичный широкоплечий шатен спортивного вида. Кстати, он отличался от прочих чистотой волос и несомненным вкусом в одежде: рубаха, пиджак, клеши – все столь же залихватское, что и у всех, но в четкой цветовой гамме, аккуратное и ухоженное. – Помогает жить, верно?

– Точно, – поддакнул Витька.

Парень приятельски приобнял нас за плечи:

– Ну что, сдали?

Я вкратце описал ситуацию свою и Виктора.

– Значит, будем считать, зачислены, – он слегка похлопал нас по загривкам. – Теперь слушай мою команду…

И разъяснил, что поступление необходимо отметить. То бишь обмыть. Нам боевое задание: лететь пулей в ближайший гастроном, приобрести спиртное и закуску.

– Ты, Васек, за казначея, – сказал парень. – Держи!

И вручил мне деньги: две синеньких пятирублевки, две зеленых трешки и несколько желтых целковых, все это разной степени помятости и засаленности.

– От себя тоже вложитесь, понятное дело, – добавил он.

– Ага, – торопливо сказал Виктор. – Слышь, Сань, а сколько всего народу будет?

– Сколько?.. Ну, нас четверо, вас двое… Леха, кто там еще?

– Толян!

– Да, точно. Толик Бочкин. Итого семь. Чего и сколько, сориентируетесь на месте. Ну, Матвеевне полтинник, само собой, – Саша кивнул на дверь.

– Да двадцати копеек с нее хватит! – возмутился мой приятель.

– Эх, Витек, – умудренно усмехнулся Саша. – Смотри вдаль! Тебе ж теперь здесь жить, так?

– Ну… типа того.

– Вот. И желательно все пять лет. А значит, с ней дружить надо. Вахтер в общаге – это фигура! Так что думай на пятилетку вперед, как наше руководство, – он вскинул взгляд в небо. – Какая у нас сейчас пятилетка?

– Десятая, – мгновенно прикинул я.

– Молодцы! Политически грамотные. Таких не страшно за водкой посылать. Вперед! Встречаемся у нас в четыреста пятой.

– А вы-то как? – спросил Витя. – Уже зачислены?

– Ну! – Саша подмигнул. – Рабфак есть рабфак! У нас свои правила… Ну все, бегом, пацаны! Время не ждет.

– Айда, – Витька махнул рукой, и мы устремились между другими разнотипными общагами – видно, что строились эти здания в разные эпохи. Вообще, я начал понимать, что территория Н-ского политехнического – громадная, целый город в городе, в просвете между корпусами мелькнул индустриальный пейзаж: должно быть, институтский технопарк, место студенческой практики и инженерно-конструкторских исследований.

Постепенно я начинал ориентироваться и в окружающей публике. Значит, общага, пока, вероятно, полупустая в ожидании студентов, должных вернуться к сентябрю. А пока проживает «абитура», включая так называемый рабфак.

Тут необходимо пояснение.

Слово это, то есть «рабочий факультет», суть неотъемлемая часть советской истории. После революции юная Советская республика, имея электоральной базой промышленный пролетариат, остро нуждалась в стимулировании данного класса, в частности, в предоставлении хорошего образования, что людям из этой среды в Российской империи сделать было почти нереально. При этом прицел был, естественно, на молодых, с дальней перспективой. И вот в Республике стали создаваться учебные заведения, призванные в принципе повысить образовательный уровень рабочей молодежи, а наиболее талантливых ребят затягивать в науку, в искусство, вообще делать из них интеллектуалов. Идея оказалась успешной, но в связи с индустриализацией и «культурной революцией» первых пятилеток образовательная система СССР сформировалась и заработала полным ходом, надобность в рабфаках стала отпадать, и в самом начале Великой Отечественной они исчезли. Это не было связано с войной, просто к этому времени они исчерпали себя.