– «И с туманом над Непрядвой спящей, прямо на меня Ты сошла, в одежде, свет струящей, не спугнув коня…»12 – догадалась фея Воды. – Это?
– Точно, это! Так она сошла и принесла победу, что ли?
– Можно и так сказать. Ну вот тебе и имя!
– Вероника13… – тихо произнесла Злата. – Да, она для меня – Вероника!
* * *
«Посуду, конечно же, не помыла», – укоризненно покачала головой Ната, незаметно появившаяся на кухне. – «И не потому, что некогда, – просто в голову не пришло, что это нужно делать самой. Остаётся только надеяться, что образ жизни богатой бездельницы – всего лишь наносы на хорошей душе. Но какие же они мощные, эти наносы!» – фея не торопясь вымыла сотейник и несколько тарелок и заглянула в детскую.
– Злата… – тихо позвала она.
– Привет, Наталь, – медленно повернулась уставившаяся в окно женщина. – Нику посмотришь?
– Конечно, – Ната подошла к девочке, спавшей в кроватке. – На вид всё в норме, не беспокойся. А с тобой-то что?
– Не знаю даже, – Злата отошла от окна и тяжело села на диван. – Позавчера и вчера было как-то весело, а сегодня вот остались одни – и сразу пустота! Это что, вся жизнь теперь такая будет?
– «Послеродовая депрессия» это называется, – фея присела рядом. – Но обычно только в смысле чистой психологии – после любого завершённого большого дела всегда бывает некоторый откат. Скажи, тебе сейчас чего-нибудь хочется?
– Да, – призналась Злата. – Причёску сделать и с подружками посидеть. Но это же нельзя?
– Значит, никакой реальной депрессии у тебя нет! – рассмеялась фея. – Всё можно – ты ведь уже сидишь со мной, не так ли? Да, кстати, держи, – она полезла в сумочку и достала свидетельство о рождении Кунчиной Вероники Альбертовны и заключение из лаборатории. – Никаких генетических дефектов, кроме, конечно, носительства той же болезни, что и у Альберта.
– То есть сама Ника полностью здорова?
– Да, в том-то и дело! Ну что, позвоним твоей маме? А потом сходим с Никой погулять минут на десять – погода сегодня просто прекрасная! Правда, Вероника? – фея заметила, что девочка уже проснулась и собирается заплакать.
– Правда! Но сначала её степенство будет кушать! – Злата чуть суетливо привстала, улыбаясь своей дочери.
Глава 3. Положение точки разборки
22 октября – 20 ноября 2010
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Всё горело светло.
Только этого мало.
А. Тарковский
Тенилла, отправлявшаяся за последним студентом, вернулась лишь через полчаса:
– Не хотели Фалинора отпускать, – представила она крестьянского парня лет четырнадцати. – Отец упёрся: «А работать кому?» Там действительно с этим плохо – сын единственный, а девочек целых три, и все младшие. Пришлось денег дать, чтобы батрака наняли.
– А девочки как тебе? – поинтересовалась Лариса. – Грамотные хоть?
– Самая старшая более-менее грамотная, но ей только десять лет. Ну что, о-ханиседис, пойдём? – Лесная Сестра улыбнулась будущим студентам и студенткам, числом тринадцать. – Ханиседис Фалинор, это ханисетль Ларисса, а с соучениками ты уж сам познакомишься.
– Пойдём учиться? – обрадовался парень.
– Учиться завтра, а пока покажу, где вы жить будете. Кроме ханиседиса… Мисерона, правильно?
– Да, ханисетль, правильно, – кивнул ещё один студент. – Я из Касамы, так что буду просто приходить.
– Ну вот, – Тенилла провела студентов в жилой флигель. – Комнаты на двоих, – она открыла ближайшую комнату. – Кто с кем будет жить – договаривайтесь сами, но не занимайте комнаты в другом крыле, хорошо? Чтобы зимой надо было топить только одну печь, а не обе.
