– Жених и невеста! Тили-тили тесто!
Савва не стал их гнать, улыбнулся и тихо прошептал Нике:
– Пойдём к реке, там, наверное, никого нет.
Ника согласно кивнула. По дороге она неожиданно спросила:
– Савва, ты куда решил поступать? Я слышала, что полвыпуска в ЛИИЖТ заявления подали.
– Не знаю, пока не определился, – уклончиво ответил Савва.
– А что родители-то советуют?
– А что они посоветуют? Выбирай сам, тебе жить.
– Ну, а ты? Что бы ты хотел? – не унималась Ника. – Какой-то ты странный.
– Почему?
– Ну, не знаю… Все уже давно всё решили, кто куда пойдет. Один ты не знаешь. А может, ты скрываешь от меня? – вдруг с неожиданным смехом спросила Ника.
– А чего скрывать-то?
– Мало ли? Все говорят, что на выпускном ты танцевал со всеми девчонками подряд и ушёл неизвестно с кем и куда.
– Ника, я тебе уже всё давно объяснил. Не поднимай эту тему, если не хочешь, чтобы мы рассорились.
– Ну как не поднимай? Я всю ночь не спала, всё ждала, когда ты наконец придешь и пригласишь меня.
Ника отняла свою тёплую руку с плеча Саввы и остановилась. Савва тоже остановился:
– Ну, зачем ты так? Мы же договорились к этой теме не возвращаться. Давай наперегонки, кто быстрее до речки добежит, тот и будет решать, продолжать этот разговор или нет. Чтобы раз и навсегда поставить точку! Идёт? – продолжил он.
– Идёт. Только смотри, не проиграй, – задорно ответила Ника. – Дай только туфли сниму.
И она решительно стащила, прыгая с одной ноги на другую, белые туфли-лодочки.
– Раз, два, три! – крикнул Савва, и оба пустились в стремительный бег.
До речки было метров пятьсот, и Савва понимал, что выиграть девушка не может. На этой дистанции в школе не было ему равных. Но, с другой стороны, с ним бежит его Ника. Он решил дать ей фору. Её красивое изящное тело мелькнуло перед ним и унеслось, как ветер, вперёд. Савва потратил много усилий, чтобы почти у самого финиша обогнать Нику. Оба, запыхавшиеся и счастливые, обнялись и стали снова целоваться. Разгорячённый бегом, возбуждённый страстными поцелуями, чувствуя всем своим естеством юное тело Ники, по которому непроизвольно заскользили руки, Савва словно в тумане зашептал то, чего он никогда не посмел бы сказать раньше при других обстоятельствах:
– Я хочу тебя! Я хочу тебя! – ещё, и ещё, много раз шептал Савва на ухо Нике.
А Ника только ближе и ближе прижимала свое тело к Савве. Ещё миг и свершится то, чего ему так хотелось. Но вдруг Ника, его Ника, уже почти отдавшаяся ему целиком и полностью, словно спохватилась. Её тело вдруг приобрело пружинистую твердость. Она одним сильным, но не резким движением вырвалась из объятий Саввы.
– Ты что, с ума сошел? Я же не могу!.. Не могу. Неужели тебе непонятно? Савва, милый, любимый. Ты не обижайся! Но я ещё не могу. Не потому, что не хочу, но так надо. Я ведь ещё школьница, понимаешь? Школь-ни-ца! – повторила Ника по слогам.
И вдруг совсем неожиданно предложила:
– А давай купаться?
И раздевшись в секунду до купальника, Ника бросилась в тёплую, нагретую летним солнцем воду.
– Красота! Давай, Савва, ко мне!
Савва, не раздеваясь, в рубашке и брюках, скинув только ботинки, бросился к Нике, обдавая её брызгами и крича на всю округу.
– Я люблю тебя…
– Ты сумасшедший, сумасшедший, Савва! – кричала в ответ от восторга Ника.
Короткая летняя ночь им показалась ещё короче. Выжав мокрые брюки и рубашку, Савва бросил их на ветки сушиться, а сам взялся за раздувание потухших углей костра, который оставили мальчишки, купавшиеся здесь вечером. Вскоре огонь весело заплясал на корявых сучьях кинутых в него веток.
