— Потерпи, малышка. Потерпи, моя хорошая! Осталось ещё немного, и тебе будет легче. Как очнёшься, можешь меня даже покусать для успокоения… – шептал я, не веря, что несу подобную чушь при сестре.
Но Терра была сосредоточена на своей миссии и даже ухом не повела в мою сторону. Хотя я точно знал, что она меня слышит. Наверно, её реакция и развязала мне руки и язык. Я стал нести всякую чушь, чтобы усмирить коротышку, что уже достаточно ощутимо дёргалась.
— Маленькая, хорошая, глупая девчонка. Ну, кто тебя просил лезть на рожон?! Что Ричард говорил перед порталом? «Береги себя!» Так-то ты выполняешь просьбу любимого?! Вот вернёмся домой – лично тебя ему в руки сдам и ремень свой отдам, чтобы выходи́л "за дурость"! А вернёшься в блок, ещё и я выпорю! – говорил я, улыбаясь и мечтая вернуться в Академию, где был просто счастлив рядом с ней, придерживаясь дурацких правил «Эолзера». Счастлив без оживших легендарных чудищ, тайных любовников и бесконечных миссий карателей. Только она, я и её постель, где она забывалась и прижималась ко мне во сне. Я замолк, вспоминая проведённые ночи вместе, и Цербер снова взвыла.
Глянув на оставшийся масштаб работ, я снова наклонился и стал нашёптывать:
— Малышка, чуть-чуть осталось. Потерпи. Ещё двадцать ранок. Мелочь ведь. Ты же у меня сильная, смелая, глупая только… но самая-самая… Злюка. Сейчас они закончат, я тебя на ручки возьму! – уговаривал её, как ребёнка, потерпеть немного. — По головке поглажу, конфетку дам. Хочешь? Силой поделюсь, только потерпи немножко. Десять всего осталось. Восемь… шесть… четыре… две. Умница! Ты справилась… – отозвался я неживым голосом и встал вместе с Лай.
Вытянув руки, дал Снежке возможность быстро перебинтовать её тело на весу, не кувыркая лишний раз. А как только повязка была готовы, уселся облокотившись на свод пещеры и уложил Лай на себя, не желая её кому-то отдавать.
«Моя! Она моя! Хотя бы сейчас!»
Сестра похлопала меня по плечу, видя мой морально измученный вид. Чувствуя мои эмоции, зацикленные сейчас на самочувствии коротышки. А я, и правда, очень остро переживал за злюку, не мог видеть боль на её лице. Не мог слышать рваные вздохи – словно предсмертные.
Время потянулось для нас всех просто жутко медленно. Через час пришлось выпустить из лап нашего раненого бойца и снова прикладывать лёд – её снова трясло в лихорадке. На теле Старосты из-под повязки проступил рисунок синих вен, что заставило меня паниковать вместе с сестрой. Мы раньше никогда такого не видели. Ирига и Мара осмотрели растущий рисунок вместе с Сальярийцами и пришли к выводу, что это реакция организма на яд Назгла. Горелли же успокоил, сказав, что из-за медленно сердцебиения Лай яд распространился не на весь организм, а только в месте укуса – локально. Мы же успели вымыть большую часть, не дав яду добраться до сердца.
Следующий час я чувствовал себя загнанным зверем, что не может помочь своей самке. Страшный узор прекратил своё распространение, но забыть о себе не давал.
Я ходил туда-сюда. Предлагал влить в Цербера сил, но мне популярно объясняли, что это невозможно и почему именно. Я придумывал новый план, и Сальярийцы вновь меня осаждали, не давая даже зародиться надежде.
«Как всё же быстро меняется настрой. С утра хотел, чтобы она исчезла насовсем из моей жизни, а сейчас всё бы отдал, лишь бы удержать её в этом мире. Лишь бы держать её сейчас на руках! Живую, здоровую… улыбающуюся. Да даже на скептический и высокомерный взгляд согласен. Лишь бы она пришла в себя и открыла глаза, цвета топких болот!»
