– А где он? – встрепенулся комиссар. – А, ну да…
Славка с Юрой Кулешовым строили туалет типа сортир…
Дальше разделились. Андрей Германсон ушел решать вопрос со стройматериалами, поскольку даже нам, зодчим, было понятно, что для строительства дома потребуется брус, доска, кирпич, цемент, песок и еще куча всего, а нас с Витькой делегировал к Рудольфу за инструментом. Рудольф нам помог. Можно даже сказать, выручил. Узнав, что наш отряд состоит исключительно из крупных специалистов в области строительства домов, он, отсмеявшись, посоветовал нам обратиться к Ваське Хромому. Хромой – это фамилия, а не аномалия походки. Васька был уже на пенсии, но еще совсем недавно работал каменщиком в каком-то СМУ (строительно-монтажное управление). Пил, конечно, как рыба, но дело знал. Непьющего в этих краях было найти трудновато, даже если объявить конкурс. Рудольф дал нам адрес этого Васьки. Мы с Витькой взяли бутылку «Русской» и побежали искать Хромого. Так у нас появился настоящий каменщик. Василий оказался мужиком чуть за шестьдесят, еще очень крепким и, действительно, по обычаям земли родной, сильно пьющим. Он быстро возвел одну из стен дома, параллельно обучая нас работать мастерком, который называл кельмой, расшивкой и угольником. В процессе обучения он непрерывно удивлялся, как такие олухи, как мы, смогут в будущем стать инженерами и руководителями производств, если даже после пятого показа мы все равно держали своими клешнями кельму так, будто это взрывчатка. Но главным развлечением для него было обучение нас искусству нанесения штукатурки на внутренние поверхности стен. Вот тут он посмеялся вдоволь до хрипоты, пока в какой-то момент мы не добились того, что штукатурки на стену нанесли больше, чем на себя. Обычно бывало наоборот. А дальше наше мастерство только возрастало, и Васька скоро смеяться перестал. К концу рабочего дня Васька созревал для принятия допинга, выпивал граненый 200-грамовый стакан с водкой и исчезал до следующего утра. Иногда уходил в запой на три-четыре дня, и тогда стена у нас начинала заваливаться немного набок. Но даже попугая можно научить ругаться по-вьетнамски, вот и мы к концу месяца уже довольно ловко (как нам казалось) махали мастерками. Второй домик мы слепили уже без него, хотя Василий постоянно приходил на стройку и комментировал нашу работу не хуже, чем Николай Озеров (немного другой лексикой) хоккей с канадцами, пока ему не наливали стакан водки, которую держали в будке специально для него. После этого он репортаж заканчивал, укладывался в тенечке и громко храпел. От Василия, кстати, мы узнали про пасеку. Ладно, про налет на пасеку потом. …Домой в первый стройотрядовский день мы вернулись около девяти вечера. И застыли, глядя на творение рук наших умельцев, Славки и Юрки. Напротив входа в общагу красовался небоскреб высотой метра три, шириной не меньше двух и такой же глубины – летний туалет, сиявший свежей краской зеленого цвета. Габариты туалета позволяли посещать это место одновременно всей нашей бригаде, если не всему поселку. Над дверцей, с виду тяжелой, как у сейфа, на табличке Юркиным каллиграфическим почерком было написано «Обсерватория»…
В субботу мы работали до трех часов дня. Не потому, что мы такие уж ленивцы или в отряд затесались евреи, а из-за цемента и Васьки. Цемент просто кончился. Тут, конечно, целиком была наша вина, надо было запастись им заранее. А Васька заявил, что по субботе у него принципиальный подход, работает только до трех, а после трех в субботу у советского человека вступает в силу конституционное право на отдых. Он аккуратно вытер свою кельму, спрятал ее в футляр и сказал, что и нам можно сворачиваться. Мы посмотрели на Германсона, который для вида возмутился, но нарушать наши конституционные права не стал. Васька ушел, а мы с Андреем пошли искать Рудольфа, выбить из него этот самый цемент. В понедельник же надо чем-то с утра работать. Тогда мы еще не знали, что после 11-ти утра искать Рудольфа бессмысленно, и пришли в его келью. Келья была открыта, но Рудольфа, естественно в ней не было. И цемента не было. Впрочем, мы знали, где у него хранится цемент, – в той самой конуре, где у нас состоялось рандеву с директором торфодобытчиков. Конура была закрыта на амбарный замок.
