Стукин хотел затянуться папироской, сунул ее в рот не тем концом, ожегся и стал отплевываться.
– Так желаете, Лукьян Семеныч? – спросил управляющий.
– Игнатий Кирилыч-с…
– Да… Игнатий Кирилыч… Так желаете, Игнатий Кирилыч?
Стукин отвечал не вдруг.
– Об этом надо подумать, Иван Алексеевич.
– Думать тут нечего. Вы получите в день свадьбы тысячу рублей на руки, а ежели сумеете понравиться Хрустальникову, то, может быть, и больше. Кроме того, вы будете иметь протекцию в лице директора, будете жить в хорошей обстановке при красавице-жене. Итак, решайте, и тогда я вас завтра же представлю Хрустальникову.
– Я должен посоветоваться с сестрой-с, Иван Алексеевич, – отвечал Стукин.
– О таких предметах с сестрами не советуются.
– Умом пораскинуть надо.
– Я не понимаю, что тут раскидывать? Вы человек нуждающийся, а выгода явная. Вот, наконец, ежели бы вам предлагали жениться на каком-нибудь уроде, а то вам предлагают красавицу…
– Так-то оно так, но ведь я полагаю, что Лавр Петрович будут по-прежнему…
– Что по-прежнему?
– Да будут по-прежнему и ездить к ним-с… то есть к оной даме…
– А что ж из этого? Какие глупые предрассудки! Это еще даже и лучше. Ревновать, что ли? Как это глупо! Вы, очевидно, мой милый, не знаете света. Это нынче в моде, в порядке вещей… Вы даже, напротив того, должны впоследствии все возможное делать, чтобы Хрустальников не охладел к этой даме. Неужели вам неприятно быть в таких близких отношениях с вашим директором?
– Как неприятно? Даже очень приятно…
– Ну, то-то… Ах да… Он обещался быть и посаженым отцом невесты, и, кроме того, отцом крестным будущих детей. На ребенка две тысячи… – перечислял все выгоды управляющий. – Так согласны? – спросил он.
– Право, уж не знаю, Иван Алексеевич… – заминался Стукин.
– Вы глупы, Парфенов… Я вас считал умнее.
– Стукин-с.
– Ну, Стукин. Для глупости что Стукин, что Парфенов – все одно. – Управляющий начинал сердиться. – Чего вы пепел-то папироски на пол сорите? Пепельница есть… – возвысил он голос.
– Виноват-с, – отвечал Стукин и погасил папироску.
– Ну-с, можете идти. И дайте мне завтра решительный ответ.
– Слушаю-с. Я полагаю, что я буду согласен.
Стукин поднялся с места.
– Еще бы не согласиться! Ведь это только дурак какой-нибудь… Ну-с… В случае согласия будете перечислены на шестидесятирублевый оклад и получите пятьдесят рублей единовременного предварительного пособия, а не будете согласны, так у меня и кандидат на ваше место имеется. Идите.
Стукин поклонился, как-то съежился и задом вышел из кабинета.
В директорской комнате «Общества дешевого торгового кредита» сидел сам директор Лавр Петрович Хрустальников, пыхтел и курил сигару, колыхая кругленьким брюшком. Перед ним в почтительной позе стоял конторщик правления общества Игнатий Кириллович Стукин. Плюгавенькая фигурка его на сей раз была облечена в черную сюртучную пару, несколько повытертую по побелевшим швам, и на шее был повязан темно-синий новый галстук. Сапоги, хоть и с заплатками, но были тщательно вычищены. Даже вечно торчащий вихор на голове был примазан гвоздичной помадой, запах которой сейчас же давал себя знать в комнате. Стукина только что сейчас ввел в директорскую управляющий правлением общества Иван Алексеевич Беспутнов.
– Сам я вам не нужен, Лавр Петрович? – спросил упр авляющий.
– Нет… Дайте нам маленький тет-а-тет с мосье… – Директор остановился, заглянул в лежащий перед ним лист бумажки и сказал: – С мосье Стукиным.
