* * *
Прошло еще пять лет…
Павел Антонов, уже представительный мужчина, больше тридцати лет, в костюме и в галстуке с женой Антониной едут на такси по Москве. Вот уже проходят Комсомольскую площадь и направляются по Русаковской улице.
– В Сокольниках возле метро поворачиваем налево? – спрашивает водитель такси.
– Нет, лучше у кинотеатра «Орленок» поверните налево. Так поближе, – отвечает Павел.
И вот машина останавливается возле подъезда. Из машины выходит Павел, за ним и Антонина. Расплачивается он с водителем, благодарит. Тот уезжает, а Павел с Антониной заходят в подъезд.
– Машенька, наверное, уже спит, – говорит Антонина, – время очень позднее. Если спит, не надо будить, так понесем к себе осторожно.
На втором этаже они звонят в квартиру № 48.
– Кто там? – раздается женский голос из квартиры.
– Баба Настя, это мы.
Открывается дверь, на пороге появляется старуха, укутанная в плед.
– Судя по тому, как поздно вернулись, можно быть уверенным, что защита диссертации прошла удачно. Поздравляю, Павел Семенович!
– Спасибо, баба Настя, все прошло хорошо: и защита состоялась, и обмыли это дело хорошо, – ответил Павел. – Машенька уже спит?
– Долго она играла с куклой, ее спать уложила и сама уснула, сидя в кресле.
Павел зашел в комнату, взял на руки спящую дочь лет шести, с длинной косичкой, поблагодарили старуху, и поднялись на свой третий этаж. Антонина открыла дверь в квартиру и вошли туда. Павел отнес спящую дочь до детской кровати.
– Положи, я ее потом раздену, – сказала Антонина, снимая обувь. – Теперь иди на кухню, в шкафу лежит письмо, уже второй день лежит. Поскольку оно было адресовано «Антоновым», я вскрыла и прочла, но тебе не стала показывать, поскольку знала, ты бы бросил все, даже защиту диссертации и побежал бы спасать брата.
Павел быстро переобулся, пошел на кухню, взял письмо, потом опомнился, что темно, вернулся, включил свет, открыл конверт и стал читать. Писала Лариса:
«Уважаемый Павел Семенович, здравствуйте! Пишет вам Лариса. Как вы знаете, мы уже лет пять не живем вместе с вашим братом, но до сих пор мы развод не оформили: я не подаю на развод, надеясь, что он когда-нибудь исправится, станет человеком, я ведь его до сих пор люблю, а ему до фонаря, об этом он и не думает, точнее, ему некогда думать, он трезвым не бывает, а спьяну он и не помнит, что когда-то был женатым. Ваш брат уже не просто алкоголик, он уже погибает в прямом смысле этого слова. Логика подсказывает, что я должна быть рада его смерти, ибо я прописана в этой квартире, которая после его смерти останется мне. Но я этого не хочу. Пусть даже если не будем жить вместе, надо его спасти. Пока была жива Мария Васильевна, она влияла на него. Теперь кроме вас о нем заботиться некому. Надо его спасать.
С уважением Лариса».
Павел положил письмо и стал пальцем стучать по столу, затем пододвинул телефонный аппарат, что стоял на подоконнике и стал набирать номер телефона.
– Людмила Романовна? Здравствуйте, это я. Не разбудил? Кино смотрите? Да! Извините за поздний… Нет, нет! Все прошло нормально. Очень хорошо! Было весело, зря отказались. Нет, я не в обиде. Знаю. Знаю. Конечно, семья превыше всего. Вот я и беспокою вас, потому что и у меня семейные проблемы. Нет, не с Антониной. У нас все в порядке. Проблема с моим братом. Нет он не в Москве живет. Потому я и хотел бы уехать на родину денька на три-четыре, как вы? Обойдетесь без меня? Спасибо! Спасибо! Оформите административный на четыре рабочих дня, плюс еще выходные, думаю, дольше не задержусь. Ладно. Спасибо, передам. Спокойной ночи!
