потерпевшая Максимова Д. И.,
судебно-медицинский эксперт Прохорова Т.Д.,
эксперт-психолог Соловьева В. А.
Сценарий судебного разбирательства процессуально аналогичен сценарию № 1.
Приложение:
• показания подсудимой Лукашовой Е.Д.;
• показания потерпевшей Максимовой Д. И.;
• заключение эксперта Прохоровой Т. Α.;
• заключение эксперта Соловьевой В. Α.;
• проект вопросного листа в отношении подсудимого Лукашовой Е.Д.
Показания подсудимой Лукашовой Екатерины Дмитриевны
Дмитрий Максимов – мой муж. В зарегистрированном браке мы состоим три года. Я фамилию не меняла, так как у меня взрослые дети, да и ни к чему менять все документы.
Мне 50 лет, мужу – 52. Я имею высшее педагогическое образование, работала учителем русского языка и литературы. Муж – морской офицер. Демобилизовали по выслуге, когда ему было 47 лет, в звании капитана второго ранга.
Меня с ним познакомила моя подруга Селезнева Алла, которая дружила с Дмитрием. Алла недавно умерла от рака.
Дмитрий мне сразу понравился: красивый, высокий, с усами, эрудированный, много рассказывал о морской службе, о походах, о странах, где был. Он не был женат, говорил, что больше времени проводил на море, чем на земле, и семью создать было невозможно.
Но женщин у него было очень много, это я поняла по тому, как они на него смотрели.
Я ему тоже понравилась, он за мной стал ухаживать, цветы дарил, приглашал в кафе, рестораны. Пенсию он получал приличную и подрабатывал.
У меня однокомнатная квартира, а у него были проблемы с жильем: ему дали комнату в коммуналке. Но там жить было невозможно, дом шел на капитальный ремонт.
Но мы сошлись по любви, а не из-за квартиры. Я это знаю.
Дмитрий очень хороший человек, отличный мужчина, и все было бы замечательно, но женщины его испортили. Не мог он противостоять их настойчивому вниманию, бегал на сторону, выпивал.
Я прощала, так как полюбила его и одиноко мне было уже много лет. И плакала, и просила, он клялся, что больше не будет, но держался неделю-другую, не больше.
Пить стал чаще. Я тогда сказала: лучше пей дома, чем неизвестно где и с кем. Дальше – больше: пить приходилось чуть ли не каждый день. Я стала употреблять, чтобы ему меньше доставалось. Ведь он, когда сильно пьян, становился агрессивным.
Последний год был кошмарным. Каждый день он приносил бутылки либо заставлял меня приносить. А поскольку я пила с ним почти наравне, ему не хватало. Иногда на этом останавливались и скандала не было. Но чаще он требовал добавки.
Приходилось покупать еще водки или пива. Возражения приводили его в бешенство, не раз он меня ударял, но я ему давала сдачи, так как физически я не слабая, занималась спортом когда-то. Он меня даже уважал, что я не поддаюсь покорно.
Но разве можно сравнить наши силы. Он, кстати сказать, занимался на флоте боксом, и иногда так мне даст, что искры из глаз сыпались.
Потом, протрезвев, вставал на колени, плакал, просил прощения. Я-то вижу, что он любит меня. Но трезвым он был все реже, а побои мне доставались все чаще.
Но выгнать его я не могла, потому что любила его, да и он без меня совсем бы спился и пропал бы.
22 апреля он принес, как всегда, бутылку водки 0,75. Я сделала закуску, сварила картошки, сделала овощной салатик, нарезала колбаски. Пили, разговаривали. Черт меня дернул заговорить на тему лечения от алкоголя. Я предложила: давай вместе закодируемся. Он буквально озверел, кричит: «Я пьяница, а не алкоголик. Могу пить, могу не пить. А если тебе пора, то иди и лечись!»
