Дмитрий ошарашенно помолчал, поскольку слово шизофрения знал, а потом спросил, лечится ли это и как.
– Причина болезни, может, гормональная, а может, и наследственная. То ли чего-то в крови не хватает, а может, что-то лишнее туда поступает. Скажем, щитовидка. Одной причины, к сожалению, не установлено. В молодости лечение более результативно, но если время упущено, то с возрастом проблемы только нарастают, – ответил уклончиво врач.
И каждый день ему готовил сюрприз – Яны могло не оказаться вечером дома, и тогда приходили тревожные мысли. Или наоборот, могла быть дома, но в компании с каким-нибудь бородатым охламоном, на которого она неотрывно смотрела горящим взором, готовясь, по всей видимости, посвятить остаток жизни ему.
– Ян, это кто такой? – интересовался Дмитрий, поскольку жена гостя не представила.
– Ванек! – с ухмылкой отвечала жена, – известный художник.
– Живописец?
– Ну, так, разное… Они выставки делают… в парках. Современное искусство.
– Ванек – это что имя такое или фамилия? Он что, у нас жить будет?
– Да нет же! Какой ты несовременный! Они все там Ваньки, так группа называется.
– Гитарная, что ли, группа?
– Ну да! Они и на гитарах тоже… Живопись тоже. Этот и стихи тоже… импровизирует.
– А этого-то как зовут?
– Не знаю! Ему до поезда надо перекантоваться. В Питер ночью отъезжают.
Охламон с добродушной улыбкой слушал эту дискуссию, ничем ей не помогая и не мешая. Лицо у него было отрешенное. Он порядочно уже выпил Диминого вина и теперь покуривал самокруточную цигарку, странный сизый дым от которой резал Диме горло.
Яна гостеприимно предложила Ваньку остаться ночевать, но надо отдать ей должное – в постель она его не тянула, семейное ложе разделить не предлагала. Хотя иногда, правда не в этот раз, в порядке скабрезного юмора предлагала Диме попробовать групповой секс. И, видя гримасу на лице мужа, громко и заливисто смеялась, говоря, что это такая шутка, прикол, и такой, мол, у нее юмор.
Среди ночи подвалили и еще Ваньки, общим числом человек семь, бойкие, возбужденные и пьяненькие.
Ваньки, в ответ на гостеприимство Яны, легкомысленно плюнувшие на возвращение в Питер, принесли водки, Яна достала закуску. После ужина расслабившиеся Ваньки достали пару гитар, один из них схватил две ложки и стал стучать по кожаному стулу, изображая ритм-секцию. Ребята грянули сперва битлов, а потом какую-то свою муру. Яна возбудилась и, надев мини-юбку, вскочила на стол и стала вертеть своим худым задом так, что у компании отвисли челюсти. Дима явственно увидел, как маска безумия вынырнула откуда-то из-под прически и быстротечно, на несколько мгновений, укрыла ее лицо.
Побежали еще за водкой, едва ее нашли, разбудив соседей. Вечер продолжился до утра. В общем, повеселились.
Позднее Дима случайно обнаружил, что Яна, помимо рок-музыки, поэзии и парковой живописи на асфальте, увлеклась мотоциклетным спортом. Как-то она пришла домой в черной кожаной косухе, кожаных же брюках и грубых ботинках на резиновом ходу. Он не обратил на это особого внимания. «Мода, что ли, побрела в эту сторону?» – подумал он. Однако спустя несколько дней, возвращаясь вечером с работы, он увидел, как жена подъезжает к подъезду на ревущем харлее. При этом она обнимала за талию бородатого водителя.
«Опять борода», – подумал Дима.
– Как тебе аппарат? – весело сказала Яна мужу, соскочив с сидения с ловкостью профессионального жокея. – Познакомься, это – Коля.
