«Артист», – беззлобно подумала она, и, заметив, что мужчина допил последний глоток, собиралась взять у него стакан. Однако он ещё на мгновение задержал его в руке, ложечкой вынимая дольку лимона и засунув её в рот, не поморщившись разжевал и проглотил её.
– Самое вкусное! – возвестил он, вытирая губы белым носовым платком, выуженным из того же внутреннего кармана, откуда до этого являлись на свет блокнот и авторучка. Нэнси не удержалась от улыбки.
После этого долгое время пока они ехали, оба молчали и наблюдали за тем, как тяжелые хлопья снега кружатся и падают на дорогу, покрывая все вокруг тяжелым ковром и напоминая путникам о Рождестве.
Мужчина вскоре согрелся и совсем расслабился. Довольная улыбка на миг скользнула по его лицу, он откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Впервые за долгое время почувствовав себя в безопасности, он наслаждался теплом, которое окутало его снаружи и внутри.
Прежнее хорошее расположение духа понемногу возвращалось к нему, и в блаженстве настоящего и прекрасного момента он глубоко удовлетворенно вздохнул. Нэнси украдкой кинула на него взгляд и заметила, что он начал клевать носом, силясь оставаться бодрым. Его голова тихонько опускалась, и глаза закрывались, но через секунду он встряхивал головой и сильно моргал. Эти действия вызвали очередную улыбку на лице Нэнси.
– Как вас зовут? – неожиданно спросила она спустя некоторое время.
– Бернард Миллер, – ответил он, очаровательно улыбнувшись и повернувшись к девушке всем телом, видимо, надеясь на знакомство. – А вас?
– Нэнси Ланстер, – ответила она, как будто бы не слишком охотно, и снова перевела свой взгляд на дорогу.
– Приятно познакомиться, – Бернард смутился и искоса посмотрел на спутницу, отмечая, как красив ее профиль, освещенный одинокими фонарями, встречающимися через каждые триста метров возле дороги.
Нэнси ничего не ответила. В отличие от него, она вовсе не собиралась продолжать знакомство и поддерживать разговор. Она даже не знала наверняка, зачем спросила его имя. Ей просто вдруг очень захотелось узнать, как его зовут.
Добрую часть дороги она мысленно примеряла к нему разные имена, тем самым распаляя свое любопытство.
«Бернард», – мысленно повторила она после его ответа и снова взглянула на мужчину. – «Ему идет».
Она опять вернула свой взгляд к заснеженной дороге и оставшуюся ее часть больше не отвлекалась на разговоры.
– Где вас оставить? – спросила Нэнси, не поворачивая голову к спутнику, когда они въехали в покосившиеся, но крепкие стальные ворота поселения.
– Оставьте меня на вокзале, – ответил он, словно очнувшись от сна. – Оттуда я доберусь до дяди сам.
– Вы уверены, что не хотите, чтобы я довезла вас прямо до него?
– Не хочу вас больше задерживать, – лицо Бернарда выражало смущение. Он больше не был тем отчаявшимся наглым мужчиной, кидавшим ей обвинения в бессердечии. Он был даже слишком непривычно задумчив и молчалив. Нэнси невольно подумала, какой же он настоящий в своей обычной жизни.
В ответ на его слова о том, что он не хочет её больше задерживать, Нэнси тихо хмыкнула и пожала плечами. Она подъехала очень близко к массивному и мрачному каменному зданию вокзала.
Взглянув на пустые и темные, наглухо закрытые окна, она поежилась. Когда Бернард поблагодарил её, вышел из машины и, повернувшись еще раз, махнул ей рукой, она с теплотой улыбнулась ему и махнула рукой в ответ.
