Хрипы, лязги, мат отборный,
Через миг – затишье вновь…
Лишь текла в песок холодный
Братской ненависти кровь.
А в столицах шумно, круто,
В праздности хмельных забот
Громыханием салютов
Свой встречали Новый год.
В сентябре 1914 года, неизлечимо больной, с ненавистью вспоминающий свою революционную поэму «Двенадцать», Александр Блок опубликовал в журнале «Аполлон» выстраданное им подлинно честное и адресованное З. Н. Гиппиус стихотворение, начинающееся такими строфами:
Рождённые в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы – дети страшных лет России —
Забыть не в силах ничего.
Испепеляющие годы!
Безумья ль в вас, надежды ль весть?
От дней войны, от дней свободы —
Кровавый отсвет в лицах есть.
Многие, наверное, помнят кадры замечательного фильма «А зори здесь тихие», в которых эти блоковские строки читает перед боем одна из героинь. Автор сборника «Судьба моя – Россия» родился как раз в те самые годы. А накануне войны по вымышленным обвинениям были арестованы и навсегда сгинули в сталинских лагерях оба его деда. Вообще, можно понять, почему он так серьёзно, с болью в сознании и сердце сосредотачивается на одном из злободневных нынешних противоречий: на том, что провозглашалось истиной в годы коммунистического режима, и тем, что выяснилось в посткоммунистическую пору. Взять хотя бы некоторые строфы из уже упоминаемого нами стихотворения «Поезд жизни». Они о наших современниках:
Взывают к разуму Сократа.
Чтят Канта «вещь в себе» живую
И хвалят заодно Декарта:
«Я думаю, знать – существую».
На тормозах же, с лязгом стали,
В купе крик с плачем коммуниста:
«Да здравствует товарищ Сталин!» —
Под гомон ленинцев-марксистов.
Кричать теперь – таких удел
И петь диктатору: «Осанна!»
Крикун, служа в энкавэдэ,
«Врагов» бил насмерть из нагана.
Автор обозреваемого нами сборника – человек верующий. А потому даже в, казалось бы, наполненном грустью стихотворении «Мой август» он, тот, которого «вела по жизни рука Бога», кротко и сокровенно делится с нами:
Жизнь идёт через сердце, а вовсе не мимо.
Не с того ль по-есенински хочется спеть
Песнь о том, чтоб на Родине, мною любимой,
Всё любя, в ней прожить и, любя, умереть?
А в стихотворении «По Вышней правде» поэт высказывается ещё более определённо:
На мирном поле, в поле битвы
Всё станет по своим местам,
По Вышней правде и молитве,
На всех исхоженных верстах.
И, наконец, в заключительной строфе «Поезда жизни»:
Неукротимо мчит вагон
В рассвет, туда, где небо синее.
Молясь на колокольный звон,
Мчусь по пути с моей Россией.
Очень важно подчеркнуть: когда автор откровенно говорит, что его «жизнь идёт через сердце, а вовсе не мимо», то он подразумевает всё нашенское – отрадное и печальное, трагическое и героическое, нынешнее, вчерашнее и всю более чем тысячелетнюю историю Руси-России.
Анатолий КРИЧЕВЦОВ, военный журналист, писатель,
Заслуженный работник культуры Российской Федерации
