Судьба одной бесовки - страница 24

– Соберись! – приказала все же мысленно себе. – Ты здесь никто, положение твое никакое и очень шаткое. За место под солнцем придется побороться.

А пока так думала, попыталась еще снять с руки браслет. Но ничего не вышло – сидел как влитой и даже проворачивался с большим трудом.

– Ладно. Так все и оставлю. Потом с ним разберусь. Раз в замке есть маг, то наши пути с ним обязательно должны пересечься. А как это произойдет, постараюсь у него выяснить, что это за штуковина. Вопрос лишь в том, как это сделаю. Проклятая немота!

Попыталась произнести простейшее слово «мама», а получилось «мыа». А еще этим звуком насторожила служанок.

– Это что она нам сказала? Не знаешь?

– Нет. Леди! Пойдемте с нами. Мы отведем вас на завтрак. За нами, леди!..

Кажется, эти девчонки заподозрили меня в скудоумии. Что же, не так далеки от истины оказались. С моим-то объемом знаний про окружающий мир вполне приравнивалась к несмышленому ребенку. А раз так, то эти две человечки очень даже были добры с убогой. Если все сложится потом в моей судьбе удачно, поклялась, отплачу им тоже добром. Пока же оставалось только ко всему присматриваться и прислушиваться.

А одна из служанок привела меня в просторную столовую. За длинным столом народу увидела, сразу не пересчитать. Одно приметила моментально: на почетном месте сидел Вальтерлинг, справа от него Курт, слева моя ночная гостья. Далее шло чередование дама-кавалер. Наверняка среди мужчин были и те двое, что сопровождали милорда в пути, но рассмотреть их не успела. Меня служанка привела к пустующему месту в самом конце стола, подальше от хозяина. Чей это был приказ? Хотелось думать, что все той же недоброй дамы, а не господина замка, но уверенности в этом не было. И я подметила, что никто не спешил поухаживать за мной, даже подвинуть стул пришлось самой. И вообще, меня будто не замечали.

– И что с того? – пыталась успокоить себя. – Зато сижу напротив милорда.

Выбор блюд тоже был отменным. А я оказалась очень голодна. Поэтому сконцентрировалась на еде. Утолив же голод, принялась потихоньку осматриваться. Тогда и отметила, что мной все же интересовались. Бросали в мою сторону взгляды. Как кавалеры, так и присутствующие дамы. Глаза последних были любопытными, но искрились злыми искорками. Это значило, что почти все они считали меня соперницей? Или составляли свиту той важной особе, что сидела рядом с милордом, и пытались ей угодить? Решение этих вопросов отложила на потом. Сейчас же, за вкусным десертом, принялась аккуратно рассматривать явную фаворитку хозяина замка.

Ничего не скажешь, хороша была, когда черты лица не перекашивала открытая злоба. А сейчас дама точно желала выглядеть миролюбиво и еще заботливой хозяйкой застолья. Я заметила, как прислушивалась к любому пожеланию милорда, потом же спешила сама, или велела слуге, обслужить тарелку или кубок Вальтерлинга. Хлопотала и стреляла карими выразительными глазками. И медный локон, игриво выпущенный из прически, непрестанно поправляла, то на груди своей пышной пыталась его пристроить, то на палец наматывала. А вот мужчина ее будто не замечал. Или мне только это казалось? Наверное, просто очень хотелось думать, что любовница ему уже надоела. В любом случае, настроение мое нисколько не ухудшилось за время завтрака. Правда, и не улучшилось. Возможно, последнее из-за Курта.

Этот крепыш слишком часто смотрел в мою сторону. Довольно тяжелым взглядом. И еще он несколько раз начинал о чем-то разговор с хозяином. Слышать ничего не могла из-за расстояния до того конца стола, но отчего-то каждый раз, как голова Курта склонялась к милорду Вальтерлингу, у меня замирало сердце. Вдруг, выпрашивал меня для себя? Казалось бы, вот тебе и решение многих вопросов, и конец неопределенности. Досталась бы в любовницы или жены этому не последнему человеку в замке. На меня перестали бы коситься, не донимали бы с этого момента пересудами за спиной. Но только что-то внутри такому обороту судьбы противилось. Глупость моя природная, наверное, и упрямство. Задумала испытать глубокое чувство с самим милордом, покорить его сердце, и вот теперь сидела как на иголках.