Беспредельное тщеславие и самовлюбленность Троцкого, Каменева и Зиновьева привели их на гнусный путь двурушничества, лжи, неслыханного обмана партии. Их надо уничтожать как падаль, заражающую чистый, бодрый воздух советской страны, падаль опасную, могущую причинить смерть нашим вождям… Враг наш увертлив. Он притворяется. Лжет. Заметает свои следы. Втирается в доверие. Хорошо, что органы НКВД разоблачили эту банду».
Новое, уже третье по счету покаяние не помогло. В числе сторонников этой гнусной банды обвиняется и он, Георгий Пятаков. Впрочем, он не боится смерти. От отчаяния, обиды и вопиющей несправедливости он теряется в своих показаниях, как и все остальные, на суде он «добровольно и сознательно» признавался во всем, что требовал Вышинский.
Все обвиняемые признавались в страшных небылицах: в переписке с Троцким, который требовал совершить военный переворот, и в агентурной работе в пользу Англии либо Германии. До последнего своего вздоха Георгий верил, что органы во всем разберутся, и он будет на свободе.
«Честь и слава работникам НКВД. Каждый из нас должен еще более повысить свою бдительность, помочь партии, помочь НКВД, этому разящему мечу в руках диктатуры пролетариата, разоблачить агентуру классового врага и вовремя уничтожить ее», – совершенно искренне писал он накануне ареста.
Злой рок судьбы привел Георгия в переполненную камеру заключения. Ему казалось, он сходит с ума. Медленно и верно. И во сне и наяву он не верил в то, что данное действо происходит. И происходит с ним, а не с кем-нибудь другим. Его мозг отказывался верить в это. Особенно тяжело было засыпать и просыпаться. Он открывал глаза и долго не мог понять, где он и что с ним? Тяжелей всего он, заядлый курильщик, переживал отсутствие курева.
Словно смертельно раненный зверь, он метался по камере. Будь его воля, он с корнем вырвал бы решетки из окон, и сам, рука не дрогнет, расстрелял бы всех своих врагов. Он просил, нет, умолял, нет, требовал. Правильней, он и просил, и требовал, и настоятельно грозил дать ему пистолет. И тогда он сам разберется со всеми своими врагами! В его голове никак не укладывались все эти обвинения, весь этот абсурд. Его, Георгия Пятакова, с пятнадцати лет живота своего не щадящего в борьбе с проклятыми буржуями и прочими врагами трудового народа, обвиняли в «контре». Это был абсолютный нонсенс!
Эмоции захлестывали, зашкаливали все мыслимые и немыслимые границы. И тогда в голове начиналась ужасная свистопляска и круговерть. Он полностью терял контроль над собой. Он готов был биться головой о стены, стучать в дверь, рвать на себе волосы. И лишь почувствовав боль, лишь немного разрядив свои бешеные эмоции, он возвращался в эту страшную действительность. А лучше бы и не возвращаться! Никто не верил ему! Он стал «врагом народа»! Разве о таком счастье для себя и своего народа мечтал один из главных фанатиков революции Егор (Георгий) Пятаков?!
Впрочем, это закономерный поворот судьбы. Провозгласив принцип насилия, вначале революционеры уничтожили царскую семью и всех представителей династии Романовых, затем под карающий меч попали белые, интеллигенция, священники. Однако на определенном этапе врагами народа становятся те, кто провозгласил данный принцип построения общества, сами революционеры.
В 1936 году Георгий внесет предложение «разрешить ему лично расстрелять всех приговоренных к расстрелу по процессу «антисоветского троцкисткого центра», в том числе и свою бывшую жену. Его последнюю просьбу не выполнят, а через год, в 1937-м он сам будет приговорен к расстрелу по делу о «параллельном антисоветском троцкистком центре».
