– Её, значит, жалеешь, а на меня тебе наплевать?! – вспыхнула Шура. Она уже поняла, что разговаривать с Анфисой бесполезно. Упрямая старуха никогда ни у кого не шла на поводу. И если что-то решила, никто не мог убедить её в обратном.
– Шура, успокойся, – попросила Анфиса, невольно поднося руку к сердцу и потирая его.
Но Шура не собиралась сдерживаться.
– Как я могу успокоиться, если мои родственнички поступают со мной, как гады? А? Что за сердце хватаешься? Разжалобить меня хочешь? Ага! Сейчас! За что вы все меня ненавидите? Что я вам сделала плохого? Отец и родная сестра даже не вспоминают обо мне! Братья гонят из дома! А ты вцепилась в свою халупу, как будто это дворец какой-то! Любке ты его отписала? Думаешь, она будет благодарна за этот сарай? Да плевать ей на тебя с большой колокольни. Она, как только получит аттестат, сразу же махнёт хвостом и свинтит в город. А ты загнёшься тут одна вместе со своим вонючим домом!
Шура запыхалась и замолчала, чтобы перевести дыхание. А потом снова сорвалась на крик:
– Я пожалела тебя, поэтому и предложила переехать ко мне. Только ты, вместо благодарности, воткнула мне нож в спину. Подумай сама, хорошо ты поступаешь с родной внучкой? Кому ты ещё нужна, скажи? Любке? Ага! Как же! А я бы за тобой ухаживала! Жила бы ты спокойно, как у Христа за пазухой! Что, думаешь, я слишком дорого за это запросила? Так извини, у меня другого выхода нет. И вообще, я не Андрей, я тебя не выгоняю. Наоборот, хочу предложить лучшие условия. А ты как собака на сене, сама не гам и другим не дам!
– Шура, опомнись! – проговорила Анфиса. – Что такое ты говоришь?
– Что слышишь! – выкрикнула Шура. – Как там мать тебе говорила? Помрёшь, приходи, мы тебя похороним? Так вот! Ко мне можешь не приходить. Я палец о палец не ударю, чтобы хоть как-то тебе помочь. И на похороны твои не приду! Была у тебя внучка Шура, а теперь её нет! Но ничего! Вы меня ещё узнаете! Пропадите вы все пропадом! Ух, как я вас всех ненавижу!
Она толкнула стол, чтобы выйти, и тарелка с печеньем соскользнула на пол, разлетевшись на осколки. Шура наступила на хрустнувшее под ногой печенье, вдавила его в пол и ушла, бросив на Анфису тяжёлый, злобный взгляд.
Старушка вздохнула и скорбно сложила руки на коленях, тихо проговорив вслед ушедшей внучке:
– Ох, Шура, Шура… Как ты сама будешь жить, я не знаю. А вот, кто будет рядом с тобой, горькими слезами умоется. Спаси и сохрани, Господи, от неё всех добрых людей…
***
– Ах ты, зараза! – скривившись от отвращения, Гусев достал платок из кармана и принялся вытирать лицо.
Но когда Люба повернулась, чтобы уйти, схватил её за шею и удержал, впиваясь ногтями в нежную кожу девочки: – Бесстыжая… Да я тебя за это размажу… Нахалка малолетняя… Готовься! Завтра же вылетишь отсюда! Пошла вон!
Директор толкнул Любу с такой силой, что она с трудом удержалась на ногах. А едва девочка скрылась за дверью, вернулся к своему столу и протянул руку к телефону. Но потом помедлил. Нельзя разговаривать с начальством в таком состоянии. Надо немного успокоиться. Но ведь какая дрянь эта Кошкина. Недаром Анжелочка так сильно её ненавидит. Вот дочка у него – золото. Вся в отца. А красивая какая… Летом обязательно нужно свозить её на море, пусть отдохнёт от учёбы и экзаменов.
Мысли о дочери помогли Гусеву расслабиться, и он всё-таки набрал знакомый номер:
– Маргарита Наумовна?! Здравствуйте! Вас беспокоит Гусев Лев Валерьянович. Да-да! Узнали? Мне очень, очень приятно! Маргарита Наумовна, я хочу посоветоваться с вами по поводу одной девочки. Да, ученица нашей школы. Её зовут Любовь Кошкина. Понимаете, в чём дело, девочка находится в том возрасте, который принято считать очень ранимым. Она подросток и сейчас осталась без надзора взрослых. Мать девочки давно умерла, отец, насколько я понимаю, бросил свою семью. Люба сейчас живёт с престарелой бабушкой, которая тоже нуждается в серьёзном уходе. Она просто не в состоянии следить за своей внучкой. И меня это очень беспокоит. В последнее время у Любы очень много пропусков и учителя жалуются, что она серьёзно отстала от программы. Давайте поможем Любе вместе. Потом она сама скажет нам спасибо.
