– А я и есть тот «Самурай». Правда, я не очень-то люблю эту кличку.
Полковник Кудрин «вылупил» свои глаза и застыл с удивленной гримасой, только и смог сказать:
– Ну, не хрена себе! Знал бы мой комбат. Он всегда вас вспоминал, как пример супер-бойца и, по-моему, как человека тоже. Как руки, ребята? – обратился Кудрин к бойцам.
– Озверел этот мужик, пальцы болят. Как теперь курок давить будем? – И они расхохотались. – Мы не ожидали такой прыти, дайте нам его один на один, с глазу на глаз, – сказал один из пострадавших бойцов.
– Не советую, – сказал Кудрин и продолжил разговор с Зелениным.
– Я, конечно, рад такой встрече, но мне кажется, что мы уже «засветились».
– Я так не думаю, товарищ полковник, это не просто бойцы – это же спецназ!
– Ладно, будьте пока с группой. Капитан! Возьмите временно полковника на довольствие. Я сейчас в штаб на доклад, а вы вон туда к вагончикам, там чай приготовили для вас, перекусите пока.
Он махнул рукой, и от вагончиков ему навстречу выехал «уазик».
Зеленин попытался, что-то сказать, но Кудрин его опередил:
– Я разберусь и приму решение.
Кудрин быстро сел в машину и уехал в штаб.
Виктор чувствовал, что от решения этого человека зависит теперь все. Он подумал и обратился к капитану:
– Капитан, а не сдаст меня полковник?
– Понимаете, здесь перевалочная база, и он в штабе представитель от командующего по переброске и замене разведки, спецназа и прочих серьезных дел. Представьте себе, что с вами что-то не так получится, и тогда сразу найдутся свидетели, например, обиженные вами бойцы, полковника Кудрина по головке не погладят. И более того, ваши высокопоставленные друзья не известно, как себя поведут. Вряд ли они будут его защищать. А в нашей системе МВД его точно уволят. Однако есть надежда, что Вам повезет. Кудрин пришел во внутренние войска из разведбригады армейцев и характеризуется, как очень смелый и решительный мужик, то есть офицер. У него сын при штурме Бамута в апреле 1995 году ногу потерял, по самое некуда. А он у него вообще один ребенок. Вот так! Это может на него повлиять. Надейтесь. И пойдемте, полковник, перекусим.
Минут через сорок приехал Кудрин и пригласил Зеленина в машину. Зеленин сидел на заднем сидении. Водитель ушел в вагончик. Кудрин молча достал из бардачка фляжку, налил кизлярский коньяк в стограммовые граненые стаканчики и, предложив один Зеленину, сказал:
– Виктор Степанович, я о нашей встрече никому не доложил. Вы внушаете доверие. У нас тут многие матери и жены своих без вести пропавших ищут. По Чечне везде мотаются. Да, и границы тут нет и линии фронта нет. Это Россия. Я думаю, вы сможете подружиться с ребятами, а главное – это капитан Уваров. Я сейчас с ним поговорю, он знает, что надо сказать бойцам. Я как разведчик скажу, что придется конспирироваться, а если застукают, то говорите, что добирались, на чем придется. Из Моздока на Ханкалу северным маршрутом каждый день идут колонны. Говорите вэвешникам, что добирались с армейцами, а армейцам – с вэвешниками. Добираетесь, мол, до командующего за помощью. Дальше по обстановке. А теперь по сто грамм за удачу и освобождение твоего сына из плена. И давай, Виктор, на «ты», если не возражаешь? Меня Егором кличут.
– Я согласен. И моего сына Егором зовут, – обрадовано сказал Зеленин.
Они выпили, закусив половинками яблока.
– Спасибо тебе, Егор, за поддержку! – продолжал Зеленин.
