– Нет, я не из прессы. Я друг погибшего. Я был там, но тот вечер не помню. Может быть, вы меня помните. – Опять тишина.
– Хорошо. У меня обед через два часа. Знаете, столовая рядом с автобазой?
– На Торговом?
– Да, она самая. Я там обедаю, когда не в рейсе. Придете – позвоните.
Он отключился.
Это просто замечательно. Посмотрим, насколько подтвердится гипотеза Максима.
Переписываю адрес и телефон в блокнот. Дверь кабинета открывается медленно, скрепя одной из петель.
– Опять эта петля скрипит. – Михаил Олегович, наш наставник и по совместительству заместитель директора, вернулся из приемной.
– О! Паша, не ожидал тебя сегодня увидеть. – Он кладет кипу бумаг на стол, и снимает галстук.
– Меня сегодня ни кто не ожидал. А я тут.
Мы жмем руки, он садится за стол.
– Сколько лет работаю, столько лет удивляюсь людям. Хотя в моем возрасте уже пора не удивляться. – В его возрасте, это он конечно преувеличивает. Всего-то сорок лет и только-только появились залысины. – Ну вот, что ты думаешь. Девушка, институт закончила, умница, красавица. Даю ей заявление, говорю, прочитайте и подпишите. Что ты думаешь, она ответила?
– Боюсь даже представить.
– Все, говорит, читать! – Он разводит руками. – Нет, ну как так-то. Через букву читай что ли, или только гласные. А потом, когда показываю где подписывать ставить, спрашивает «от руки подпись писать». Как жить дальше, Паш?
– Не знаю, Михаил Олегович. Такое нынче образование, да и воспитание.
Мне нужно бежать, телефон указывает, что такси уже приехало. Мы жмем руки. На выходе меня окликает Вика.
– Паш, ты пойдешь на похороны Кости?
– Да, я еще не знаю время, но его отец обещал мне позвонить.
– Вот. – Она протягивает конверт. – Мы вчера собрали, передай родителям и венок закажи. Шеф срочно уехал, не успел сам передать.
– Хорошо. – Я беру конверт, такси ждет.
До автобазы ехать минут тридцать. Сегодня снова морозный денек. Для полного ощущения зимы не хватает только снега.
Промышленный районе города, вокруг огромные кубы промышленный и складских зданий с бескрайними полями хозяйственных территорий, чаще всего используемых для стоянки автомобилей сотрудников или хранения старого хлама. Вокруг сотни грузовиков с различными видами прицепов – тентованые, самосвалы, рефрижераторы. Все ждут своей очереди, чтобы разгрузить привезенный груз или забрать с завода купленный товар. В рабочий день здесь настолько многолюдно, что все напоминает муравейник.
Вот и автобаза. Такси останавливается рядом с облезшим двухэтажным зданием с двумя воротами-проходными, за забором которого слышен рокот дизельных двигателей и всю территорию обволакивает дым из выхлопных труб.
Набираю номер Иванова.
– Вы приехали. – Раздается в трубке.
– Да, я у проходной.
– Вас на территорию не пустят. В столовую есть вход с торца здания. Обойдите справа. Я уже здесь, сижу за столом рядом с вешалками.
Иду в указанном направлении. Обхожу здание. Над входом в столовую висит выцветшая, табличка. Которая раньше была ярко красная, а теперь непонятного грязно-оранжевого цвета. Еще из тех времен, когда были в моде неоновые вывески. Захожу. Найти Иванова оказывается не сложно, так как из трех рядов столов, рядом с вешалками стоит только один. Подхожу.
– Здравствуйте, я Павел. – Протягиваю руку.
В такой морозный день, он единственный на всю столовую, кто сидит в футболке. Все остальные посетители, как и я предпочли утеплится. По его красному лицу и свистящему дыханию, понятно, что он из тех людей, которым жарко в любое время года. Он жмет мою руку, не поднимая свое грузное тело со стула.
