Что же касается Р. Кеннеди, то он неожиданно решил порвать доверительный канал связи через Большакова. Мы узнали, что готовится статья Бартлета и Олсопа о кубинском кризисе, в которой впервые упоминаются имя Большакова и его встречи с Р. Кеннеди. Поскольку Бартлет был близок к Белому дому, Большаков через Р. Кеннеди хотел предотвратить публикацию этой статьи, поскольку она обесценивала на будущее значение их конфиденциальных контактов. Он обратился к Роберту Кеннеди, но неожиданно услышал раздраженный и грубый ответ: «Мы считаем, что в кубинском вопросе нас обманывали все, в том числе и Вы. Использование этого канала в дальнейшем – целиком Ваше дело». Статья была опубликована.
Судя по всему, в Белом доме решили пожертвовать каналом с Большаковым, чтобы обезопасить Р. Кеннеди на будущее от возможной критики, что он занимается не своими делами. Одновременно таким образом можно было дополнить версию «обмана» президента в преддверии кубинского кризиса также ссылкой на канал Большакова, который незадолго до возникновения кризиса передал Р. Кеннеди устное сообщение из Москвы об отсутствии на Кубе «наступательного оружия».
В свете этого решено было вскоре отозвать Большакова домой, хотя к нему с нашей стороны не было никаких претензий. Он – в порядке вежливости – зашел к Р. Кеннеди попрощаться. Тот устроил довольно лицемерную сцену прощания со «своим другом», сожалел, что он уезжает и «очень просил» написать ему из Москвы о том, как у него сложатся дела. Большаков вернулся домой, где и продолжал работать еще около 20 лет, после чего ушел на пенсию.
Микоян в Вашингтоне
Пик кубинского кризиса миновал. За ним наступил период, когда надо было, говоря словами Библии, «собирать камни». Поэтому 29 ноября Микоян по пути на Кубу встретился с президентом в Белом доме. После встречи, занявшей около 3,5 часа, Микоян послал в политбюро сообщение следующего содержания.
Президент по ходу беседы утверждал, что Куба все более превращается «в плацдарм советской политики, направленной на подрыв Латинской Америки». Он подчеркивал, что имеет в виду не столько действия самой Кубы, сколько расширение влияния СССР в этом районе мира. «Не Куба – что она действительно может сделать против нас, – а действия СССР – вот что имеет для нас значение». Истолковывая завоз советских ракет на Кубу как попытку изменить существующее соотношение сил в этом районе, Кеннеди намекал достаточно недвусмысленно на желательность того, чтобы СССР ограничил свою деятельность рамками только своей страны, своим внутренним строительством. Тогда и США готовы сделать то же самое. А то сейчас, говорил президент, создалось такое положение, когда, хотя обе наши страны и не имеют каких-либо территориальных претензий друг к другу, мы сталкиваемся с вами почти повсюду, что в нынешний ракетно-ядерный век связано с большими опасностями для всеобщего мира. Как только где-либо вспыхивает искра революции, ваше присутствие становится заметным. Вы тут как тут. Надо взаимно избегать обострения обстановки в различных частях света. Главное же, чтобы мы с Хрущевым хорошо понимали друг друга.
Микоян: Мы – за решение вопросов, а не подвешивание их. Искра революции? Но на Кубе мы сперва вообще не имели никаких связей (Кеннеди согласился с этим). Революции были и будут. И в странах Америки они победят, и у вас, в США, она победит. Возможно, Вам самому придется оказаться в роли Ф. Кастро, который, не будучи марксистом, повел Кубу к социализму.
