После заседания мы спросили этого молодого сотрудника, попавшего впросак, почему он так непонятно действовал. Он ответил, что впервые в жизни присутствовал на заседании Ассамблеи, толком не понимал, что происходило, но твердо знал, что поскольку Австралия, член всяких враждебных нам блоков, говорит «да», то он должен, разумеется, сказать «нет».
Думаю, что и для политиков в этом эпизоде заключен свой урок: невозможно о чем-либо договориться, если вы уже запрограммированы на определенную волну и не желаете или не можете понять друг друга.
Наши отношения с администрацией Кеннеди после кубинского кризиса стали настраиваться на более реалистическую волну.
Кризис миновал. Отношения налаживаются
В феврале 1963 года был предпринят еще один шаг, ведущий к дальнейшему снижению напряженности вокруг Кубы. Я передал Раску официальную памятную записку о предстоящем выводе части советского военного персонала с Кубы и попросил его информировать об этом президента Кеннеди, который проявлял личный интерес к этому вопросу.
Раск назвал это сообщение «весьма ободряющим» и выразил уверенность, что президент воспримет его «с большим удовлетворением». Этот шаг положительно скажется на улучшении отношений между СССР и США.
В конце же февраля на приеме в Белом доме в честь дипломатического корпуса президент в разговоре со мной выразил удовлетворение по поводу важного заявления о советском военном персонале на Кубе. Он подозвал Томпсона и, показывая на него, улыбаясь, сказал: «У меня сейчас очень хороший, осторожный и знающий советник по советским делам». В тон президенту ответил, что это хорошо, когда прислушиваются к таким советникам.
Постепенно острота обстановки вокруг Кубы спадала, но сам кубинский вопрос долго оставался постоянным раздражителем в наших отношениях с США, воздействие которого особенно усилилось – уже после администрации Кеннеди – вовлеченностью Кубы в события в Африке и Латинской Америке.
По мере нормализации ситуации вокруг кубинского кризиса на арену политической жизни снова выходили старые проблемы: германский и берлинский вопросы, проблема запрещения ядерных испытаний, другие вопросы советско-американских и международных отношений.
Р. Кеннеди о возможной встрече на высшем уровне
Возникла необходимость и в более широком обсуждении наших будущих отношений с США. Такую цель преследовал наш обед вдвоем с Робертом Кеннеди (12 марта).
Президент искренне хочет прежде всего заключить договор о запрещении ядерных испытаний, сказал он, «не для себя, а для своих детей и внуков». Президент считает такой договор в принципе очень важным для нормализации международного положения и улучшения отношений с СССР.
Мой собеседник утверждал, что его брат – противник продолжающейся в США шумихи вокруг Кубы, которая инспирируется противниками президента. Президенту точно известно, что оппозиция намерена сделать проблему Кубы главным внешнеполитическим вопросом президентской избирательной кампании в 1964 году. Могу заверить, сказал Р. Кеннеди, что, несмотря на огромное давление, оказываемое на президента со всех сторон сейчас – и оно, видимо, будет расти, – он не позволит толкнуть себя на опасный путь возможных военных столкновений с СССР. Мой брат уверен, что премьер Хрущев в принципе думает так же. В этом – одна из главных причин твердой уверенности президента в правильности избранного им курса. Кубинский вопрос, как таковой, надолго еще останется, и от этого никуда не уйдешь. Но лишь один аспект в плане советско-американских отношений остается нерешенным – присутствие советского военного персонала на Кубе.
