– Почему вы говорите о скандале?
– Потому что хочу развеять вашу надежду на скорую победу нового над старым, как вы изволили выразиться, в отдельно взятом районе. Мы считаемся районом неплохим, но не правофланговым, недавно у нас первый секретарь сменился, так вот знающие люди говорят, что это может вызвать перемены к лучшему.
Юрий улыбнулся:
– Кто эти знающие люди?
– Наши старейшие руководители, им можно верить, они нюх свой развили за послевоенные годы до недозволительного состояния, самую высокую политику предсказывают, не только перемены местного значения.
– А не загибаете вы насчет большой политики?
– Нисколько. Есть свидетели, что еще в сентябре шестьдесят четвертого, за месяц до событий, председатель колхоза Пономарев и директор совхоза Долгушин предсказали снятие Хрущева.
Долгополов улыбнулся снисходительно:
– Тут много ума не надо было, а вот возможности перемен в районе чем обусловлены? Новый секретарь большие связи имеет или родственник Первому секретарю обкома? Кстати, вполне возможно, Щербина и Хмара, с одного местечка в Украине.
– Исключено! – авторитетно заявил Онисимов. – Наш хохол местный, вакоринский, возможно, дальние предки сюда перебрались, их там целая колония. А основания такие. Хмара страшно самолюбив, то есть, не просто самолюбование, а здоровое самолюбие. Должен вам сказать, молодой человек, что я много занимался этим вопросом и пришел к выводу, что самолюбие – черта вполне положительная, до известных пределов, конечно. Именно самолюбие является движителем общественного и научно-технического прогресса. Да, не улыбайтесь. Почему ученый сутками сидит над чертежами, чтобы придумать новую машину, способную радикально изменить труд? Почему писатель душу свою изматывает над строкой? Да и ваш брат агроном тоже не за голую зарплату сорта новые выводит и технологии всякие придумывает. Чтобы мир удивить, чтобы люди, глядя на его достижение, изумились! Чтобы любимая женщина, которая отвергла его, в слезах раскаялась и просила прощения!
Никита, кажется, перебрал в эмоциях, и Юрий опять снисходительно улыбнулся.
– Теорию твою я поддерживаю. Согласен на ты?
Никита кивнул, вслушиваясь.
– Поддерживаю, вот только не знаю, как ваш Хмара сумеет ее реализовать.
– Ну, во-первых, не ваш, а наш, потому что ты теперь человек пореченский и должен к этому привыкать. Во-вторых, как? – этого пока никто не знает, подозреваю, что и сам Хмара тоже. Но все оставить, как до него было, Хмара ни за что не согласится. Поживем – увидим. А теперь ближе к теме.
Всего, что наговорил Онисимову агроном колхоза, хватило бы на разгромную статью для «Тюменской правды», если все передать ее местному собкору Филонову, но Никита один раз уже пролетел, когда напечатал в областной газете критический материал о недостатках в строительстве сыродельного завода. После публикации Хмара пригласил его в поездку по самому дальнему совхозу имени Челюскинцев и дорогой ненавязчиво объяснил, в чем состоит его ошибка. Нет, он не отрицал, что все написанное есть правда, но спросил, кто должен исправлять недостатки в строительстве? Конечно, район, конечно, райком партии. Знал райком об этих недостатках? Конечно, знал, причем без помощи корреспондента и задолго до публикации. Тогда почему ничего не изменил? Потому что не мог, и теперь не может. Строительная организация расположена в городе Ишиме, району никак не подчинена, в городе у нее много объектов, за которые горком жестко спрашивает каждый день. А за Пореченский сырзавод не спрашивает и спрашивать не будет. Что изменилось после публикации?
