Сухинские берега Байкала - страница 35

По приезду в Сухую Бабтин, в отличие от большинства новоселов, не спешил с возведением жилья и более пяти лет ютился с молодой женой, сестрой младше его и матерью в землянке. Пропадая от зари, до зари на рыбалке, в поле, или в лесу, не щадил он ни себя, не семью, копил средства на возведение хорошего дома. Когда же взялся за стройку, то дом был срублен основательно добротным, под железной, четырехскатной крышей, с искусно вырезным карнизом, и этим он отменно выделялся среди, жилых строений соседей. Даже ставни окон и навесной карниз ворот и те у Бабтина выделялись такой же вычурно-замысловатой резьбой. Все строил и возводил он на века, потому, не то что дом и сопутствующие ему строения, а одни только уличные ворота стоили Осипу не меньшего труда и затрат, чем какая-нибудь захудалая деревенская избенка здешнего бедняка. И видимо от этого, в последнее время, приближаясь к дому, заимел он привычку, приостановившись, горделиво озирать и любоваться ладно, на зависть многим селянам, броско возведенным своим жилищным строением, но только не в этот, так огорчительно наступающий день.

Широким шагом, шагая по проулку от берега, Осип подошел к дому, и визгливо скрипнув калиткой ворот, рывком распахнул и захлопнул ее, за собой. В большой, просторной ограде при доме стояло множество хозяйственных построек, в том числе два зимовейных сруба. В одном из них, меньших размеров, именуемым по-деревенски привычно летником, обитала в некотором роде хозяйственная экономка Бабтина Евдокия Кобылкина. Во втором, больших размеров не особо подолгу задерживаясь, проживал всякий бродяжный люд, привлекаемый Осипом для дворовых работ в хозяйстве. Под навесом из старого дранья, по заранее выданному заданию Бабтина, дворовые работники Васька Коршун и его дядюшка Федька Крест, в недалеком прошлом оба уголовный элемент, продолжали неторопливо готовиться к сенокосной страде, ошкуривая топорами свежее срубленные черенки для сельскохозяйственного инструмента. Завидев хозяина, они бросили занятие и по ранее обретенным, тюремным привычкам вскочив, вытянулись перед ним, заложив руки за спины. Осип, остановившись, хотел, было, им что-то сказать, но всего лишь здороваясь, досадно махнул рукой, и озабоченный прошел в летнюю поварню, завидев в ней Евдокию и Оську Хабу. Евдокия, сидела на лавке, и развернув рыболовной сети дель, просматривала ее целостность полотна, набирая кружками одну из тетив на здоровенную свою руку:

– Ты как быдта сроду не едал. Это ж каку бяду, так не на сытно трескашь-то – скрипучим говорком, больше для видимости, ворчала она недовольно на Оську.

Это была дородная, русская женщина, лет сорока возрастом, вот уже более лет пяти, как овдовевшая. От природы, имея необычно крупное телосложение, к своему не столь частому, но не очень огорчительному удивлению и разочарованию, обладала она невероятной способностью воздействовать отталкивающе на противоположную половину человечества. Нет, она отталкивала их, не отменно выделяющейся физической силой, или каким-то еще там исключительно неприступным бабьим целомудрием, а всего-то совсем не привлекательными чертами лица. Низкий лоб, под копной густых, вороненых волос на голове, повязанной платочком, глубоко посаженный лупоглазый взгляд, да еще и вдвинутый подбородок на скуласто смуглом лице, напоминали в таком ее обличии, древнего человека неандертальца, о существовании которого, безграмотная Евдокия, конечно же, не имела ни малейшего представления. Но это отнюдь не мешало ей быть на подворье Осипа Бабтина, незаменимой, правой его рукой. И хотя до нестерпимости давно опостылело такое ей бабье одиночество, но она, не столь часто расстраиваясь по этому поводу, без сомнений верила, счастье ее еще все впереди. И вера эта искренняя укрепилась в ней еще больше, когда на хозяйском подворье объявился Яшка Каторга. С тех пор пребывая в невероятно томительном ожидании больших и скорых перемен в личной жизни, она, конечно же, как и всякая досужая до всего происходящего деревенская женщина, немного побаиваясь Яшкиного уголовного прошлого, да разве что чуть меньше злобного, звероватого вида, оказывала ему, при любом подвернувшемся случае, всякое заботливое внимание.