Если женщина счастлива, это читается по глазам, если нет – под глазами.
– Я тебя хочу, – подбежал я к Мухе по привычке сзади, чтобы не анализировать, что там под глазами.
– Здравствуй, Шарик. Да хватит тебе уже принюхиваться, опять небритый, соскучился, что ли? – скромно пыталась развернуться Муха.
– Да, всю ночь о тебе думал, смотрел на звезды и представлял, как ты там будешь в космосе в темноте без пищи, – глядел я в ее большие томные глаза.
– Я же всего на три витка, если еще полечу, – закатила она глаза.
– Как кастинг-то прошел, кстати?
– Да вроде ничего прошел, правда пришлось переспать с главным. Космос требует жертв.
– Ни стыда, ни совести, – улыбнулся я белыми зубами.
– А зачем брать лишнее на орбиту. Бессовестно, но быстро: пять минут без совести за три часа в космосе, – закатила Муха глаза еще дальше.
– Не дорого, – почесал я ногой за ухом. – Теперь тебе все время с ним спать придется? – стал я рисовать на земле замысловатые цветочки.
– Не знаю, сказали, что подготовка к полету займет три месяца – испытательный срок. Но самое главное, что у меня теперь будет новое имя, свой позывной – Белка!
– Почему Белка? – затер я свои творения.
– Потому что на букву Б… – побледнела Муха.
– Ты что одна полетишь? – залег я на теплую землю.
– Нет, с одной сучкой, со Стрелкой.
– Потому что на букву С? – положил я морду на вытянутые вперед лапы, и она растеклась по ним.
– Терниста дорога к звездам, – легла Муха рядом впившись своим провинившимся взглядом в мои глазные яблоки.
– Оно того стоит? – закрыл я глаза, будто был сторожем этого яблочного сада.
– Не знаю. Сына надо поднять на лапы. Он же у меня единственный и такой непутевый, – поймала языком Муха падающую по морде слезу.
– Дети, как им хорошо без нас, как нам плохо без них, – вспомнил я свое щенячье детство и родительскую конуру.
– Ты-то своего видишь часто? – лизнула меня она.
– Раз в неделю, – услышал я запах домашнего супа в ее языке.
– Алименты платишь? – не переставала она лизать мою гордость.
– Ежемесячно, 33 % костей, – начал я возбуждаться от такого обилия женской неги
– Ты все в кости играешь, а ребенку мясо нужно, – резко прекратила она ласкать мою морду.
– Да где же я его возьму, мясо-то. Работу ищу, перебиваюсь пока старыми заначками.
– А как же заграница? – поднялась с земли и отряхнулась Муха.
– Ну ты же понимаешь, что все это одна болтовня, для красного словца, кому я там нужен, за границей, там своих псов хватает, – со злостью на себя закусил я блоху, которая ползла по моей лапе. А может и не было никакой блохи, просто злость.
– Чем сегодня займемся? – попыталась она отвлечь от тяжелых дум Шарика
– Может, кино посмотрим?
– Может, лучше друг на друга?
– А других нет вариантов?
– Никто меня не любит, никому я не нужна, – заскулила Муха.
– Так радуйся: никто не обидит, не бросит ради другой, не изменит, не выгонит, не поцелует жадно в самое сердце, чтобы затем плюнуть в душу. Ты в безопасности, – прикусил Шарик любя ее холку.
