Джастина вновь начинает нервно теребить край одежды:
– Мой сын легко впадает в зависимости. От всего. До наркотиков и порошков был алкоголь. Дианжело начал пить с тринадцати. Ему не было ещё и пятнадцати, когда он ухитрился изнасиловать мою горничную. Я была вне себя от ярости и стыда. Не представляешь, каких трудов стоило замять это дело. И с каким трудом я смотрела в глаза этой женщине.
– Может быть, не стоило выгораживать вашего сына? Наказание могло пойти ему на пользу.
– Он – мой единственный сын. А наказание за изнасилование – это, знаешь ли, не пятнадцать суток ареста! Да и, к тому же, мы не могли допустить скандала. Это исключено.
– Скандала, значит?
– Ты так похожа на свою мать! Такая же моралистка! Да, скандала. Люди нашего положения не имеют права позориться! У меня не было выбора! К тому же, я продолжала надеяться, что, когда Дианджело повзрослеет, он осознает все неправильность своих поступков.
С годами он и правда дорос до соображения того, что купить проститутку дешевле и проще, чем насиловать честных горничных, но лучше от этого не стало. Алкоголь сменился наркотиками. После очередной дозы в его жизни появлялись разные люди – мальчики, девочки, мужчины, женщины! Он катился дальше по наклонной. И я не слепая. Вижу и понимаю, кем стал мой сын. Да, он испорченный, наглый, слабый, но он – всё ещё мой сын. И я не могу избавиться от мысли, что в его пороках есть моя вина. Что, заключив договор с Той Стороной, я открыла бесам прямую дорогу к своим детям и те владеют ими, а я не могу помочь. Что пороки и болезни моих детей – это как раз та самая неизбежная плата, о которой предупреждала Сальма.
Слова Джастины звучали вполне искренне. Николь даже прониклась на миг её страданиями.
– Весьма может быть. Но чем я могу здесь помочь?
– Иногда одно пламя гасят другим.
– А иногда сигара – это просто сигара. Иногда в пороках человека нет никакой мистики и вины бесов, есть всего лишь нежелание сопротивляться собственным слабостям и безответность. Возможно, вам следует попробовать полечить вашего? Слышала, есть хорошие частные клиники?
– Тебе известно хоть об одном наркомане, который бы избавился от своей пагубной страсти в клинике? – с горечью спросила несчастная мать. – Нет! От этой бесовской зависимости избавления нет. Всё, что там смогут сделать – это не дать умереть от передозы прямо сейчас, в одночасье. Позволят протянуть немного дольше. Я же хочу раз и навсегда забыть о героине, дезоморфине и метадоне! Настолько хочу этого, что готова второй раз продать душу дьяволу! – голос её дрогнул. – Знаю, ты видишь перед собой сумасшедшую. Но я в отчаянье. В таком отчаянье, что прошу одного дьявола помочь одолеть другого. Два последних года жизнь всей нашей семьи превратилась в порочный круг, в котором мы кочуем из одного реабилитационного центра в другой. Вспышки надежды, редкие периоды ремиссии становятся раз от раза короче, а глубина падения в черноту депрессии, когда зависимость возвращается к сыну, с каждым разом всё глубже. Я никому не пожелаю переживать такое: ты изо всех сил гонишь от себя мысль о том, что всё напрасно. И на самом деле наркозависимость не возвращается и никуда уходит – она всегда с тобой, потому что не покидает твоего ребёнка. Времена ты даже ненавидишь его! Ненавидишь себя. Ненавидишь весь мир. В самые страшные моменты в голову приходит мысль о том, что, может быть было бы даже лучше, если бы всё закончилось? Чувство вины за такие мысли невозможно описать словами. Ты гонишь их от себя всеми силами. Ты твердишь себе, что с приходом нового дня всё будет хорошо. Но новый день настаёт, а всё становится только хуже. Всё сильнее и больше выходит из-под контроля.
