– Я знаю!
– Знаешь?
– Я всегда чувствовала это в тебе, но не хотела говорить. Я думала, ты это понимаешь.
– Я не знала, просто… когда… когда я поняла, что люблю… я не готова сейчас сказать, кого именно… я попыталась разобраться в себе и мне стало страшно от того, что я обнаружила. Я осознала, что меня всегда тянуло на сторону Тьмы. Мой учитель изначально был Светлым, но, я тебе не говорила, – он стал Тёмным через пару столетий после нашего знакомства. И я продолжала с ним общаться, а он продолжал меня учить. Нет, он меня ни к чему не склонял, не настаивал, просто учил. Я не смогла его оставить. Не потому, что это предательство. А потому что я тяготела ко тьме. Уже тогда.
– Что ж, значит так тому и быть, об одном прошу тебя – не убивай смертных! Их век короток, но они не скот, они почти такие же как мы – так же любят, чувствуют, надеются. Да, им неподвластно многое из того, на что способны мы, они слабы, а часто и глупы, они болеют и страдают. Не убивай, не преступай черты, ты ведь сама себя уважать не сможешь! Я же знаю тебя – ты милая, чистая, искренняя, чудная, родная. Ты бесконечно дорога мне!
– Я постараюсь, я буду изо всех сил сдерживаться! Но с каждым разом это сделать всё сложнее…
– Ты сильная, ты сможешь!
– Ты думаешь?
– Я знаю! Я это знаю.
Мы обе снова замолчали – что тут говорить… Потом я посмотрела на неё особым взглядом, позволяющим увидеть ауру, и… еле сдержала горестный всхлип. Она говорила, что темнеет, но она ошибалась… Она уже стала Тёмной. Не знаю, что она натворила прошедшей ночью, но, по всей видимости, это стало последней каплей. Я давно не присматривалась к её ауре, иначе бы раньше заметила, что с ней происходит неладное. Всё это было так не по-дружески, не по-сестрински…
– Амочка, ты не темнеешь, – слова давались мне с трудом, казалось, в горле стоит ком, – ты уже… – и, не договорив, я зарыдала.
– Значит, свершилось, – произнесла она как будто даже с облегчением, а потом, встав с кресла, подошла к окну и отдернула штору, задернутую Учителем, – Окно напротив, ты видела? У него там подзорная труба, направленная на твои окна.
– Я знаю.
– Ты с ним уже познакомилась?
– Зачем он мне? Он питает меня каждое утро, и мне этого достаточно.
– Как долго ты не была с мужчиной? Когда ты в последний раз брала энергию от непосредственной близости с человеком? – кажется, мои чувства её ничуть не заботили, хотя я всё ещё плакала навзрыд.
– Ты знаешь.
– Я думала, ты преувеличиваешь, но сейчас вижу, что ты говорила правду. Ты хоть понимаешь, насколько ты сейчас слаба?
– Я не собираюсь вступать ни в какие схватки, а того, что у меня есть, мне вполне достаточно.
– Но это же жалкие крохи!
– Да, но я не боевик, мне большего не нужно.
– А твой обожаемый Дэн? Он питается? Регулярно? Прости, я раньше не спрашивала, но мне всегда было интересно.
– Да, он питается регулярно, – этот разговор нравился мне всё меньше, тем более что Ами стояла ко мне спиной, и я не видела выражения её лица, – он боевик и ему это необходимо.
– Ты не считаешь себя ущемлённой? Этот ваш запрет являться друг к другу без предупреждения тебя не оскорбляет? К чему он? Вы ведь доверились, а, значит, ты и так почувствуешь, если он не один? Зачем себя так ограничивать?
– Это наше с ним дело. Мы так решили, значит так и будет. Прости, родная, но сейчас ты вторгаешься в то, что тебя не касается.
– Да, но раз я теперь Тёмная, значит, мне можно.
