«Мотоцикл…» – во снах Султан пользовался этим транспортом.
– Он исчез бесследно, поэтому не смогли его найти, – добавила Валентина Ильинична. – Возможно, убили. Ничему не удивлюсь, если это правда. Несостоявшийся муж Алёны – настоящий монстр, чудовище в людском обличье. Но она не замечала, какой жестокий, циничный, беспринципный человек находился рядом: до тех пор, пока на себе не ощутила истинную натуру женишка – потом осознала, с кем связалась, да было уже поздно. Не раз пыталась уйти от него – не отпускал. Нам жаловалась тоже, хотела вернуться на Родину. Тогда-то наша девочка познакомилась с тем мужчиной… – женщина резко замолчала, а лицо перекосило от нескрываемой злости.
– …и это привело к погибели… – закончил фразу жены Константин Андреевич. – Где справедливость? – возмутился он.
– Простите, я не должна была ворошить незаживающие раны, – услышав трагическую историю, не сдержалась и по моим щекам потекли беззвучные слёзы.
«Время не лечит, лишь ненадолго заглушает боль утраты, чтобы усилиться стократно, когда воспоминания нахлынут вновь, а душевные раны, затянувшиеся тонкой кожей шрамы, лопнут, воспалятся и загноятся…».
– Не извиняйся, милая, ты же не знала, – Валентина Ильинична достала бумажные платочки из сумочки и протянула мне.
– Спасибо, что поделились, – выходит, я получила ценную информацию. Сами того не подозревая, они рассказали важные вещи, а главное – помогли понять, в каком направлении двигаться дальше.
«Может быть стоит признаться во всём?».
И словно прочитав мои мысли, Константин Андреевич тут же спросил:
– Ярослава, а почему тебя это так заинтересовало? – он посмотрел цепким внимательным взглядом.
Ответить я не успела.
Нас прервали.
Со спины прозвучал мужской голос…
9. Глава 9
– Merhaba, – произнёс подошедший человек, обратившись к нам (что по-турецки означает: «здравствуйте» – это без перевода понимаю и знаю, выучила несколько слов на местном языке из соображений элементарной вежливости, если потребуется воспользоваться).
А я боюсь пошевелиться…
Голос мужчины не кажется мне знакомым, ничего не напоминает и ни с чем не ассоциируется, а вот само звучание – утробное, басистое, грубое, с властными стальными нотками, вселяет тревогу, погружая в состояние, граничащее с ядовитой паникой… По силе восприятия сравнить это можно, пожалуй, лишь с животным страхом – на каком-то первобытном уровне, основанном на инстинктах, как сигнал к бегству и спасению. Появилась нервозность и странное необъяснимое волнение, вплоть до лёгкой дрожи в теле, а сердце учащённо забилось в бешеном ритме.
Обернувшись назад, в очередной раз, я испытала шок, когда посмотрела на него… Возникло единственное желание: съёжиться, сжаться под его тяжёлым, пристальным, прожигающим насквозь взглядом, а лучше – немедленно уйти, лишь бы не видеть...
Жуткие шрамы…
Они избороздили кожу толстыми линиями с неровными краями, будто следы, оставленные острыми когтями хищника, как от мощного удара наотмашь – проходят точно по центру, тянутся от лба, через нос, рот, вдоль шеи и прячутся под воротником рубашки. И это точно не тот случай, когда подобные отметины являются украшением мужчины. Мимика лица перекошена. Выглядит ужасающе и зловеще.
Он тоже рассматривает меня – с нескрываемым удивлением и интересом, как успела заметить… Так сразу не угадаешь, о чём думает: изогнул бровь, при этом ухмыляется уголком губ, что больше напоминает звериный оскал, отчего ещё страшнее становится.
