Султанат Оман. Легенды, сказания и факты истории - страница 16

Делясь впечатлениями о проживавших в Маскате «иноземных коммунах», писал, что афганцы вели замкнутый образ жизни, и держались в стороне от других. Белуджи, напротив, легко сходились со всеми, и пользовались уважением среди оманцев; служили наемниками в гвардии сеййида Са’ида. Персы занимались в основном торговлей: продавали на рынках ткани в кусках, кофе, кальяны и розовую воду. Имелись среди них и искусные кузнецы-оружейники, ковавшие мечи и изготавливавшие фитильные замки для ружей. Брачные союзы между собой, замечает Уэллстед, персы и арабы заключали крайне редко, а вот белуджи, напротив, брали арабок в жены часто. Коммуна индусов являлась в Маскате самой многочисленной. Их там жительствовало больше, чем где-либо еще в Аравии. Им разрешалось сжигать мертвых и исполнять другие обряды. Что касается евреев, то, в отличие от Египта, скажем, или Сирии, или соседнего с Оманом Йемена, никаких отличительных знаков на одеждах они не носили. Не должны были селиться в отдельных кварталах в городах, как в Йемене, и уступать мусульманам дорогу на улицах, уходя влево, как в Персии и в других землях в Аравии. В Маскате евреи занимались ювелирным делом, обменом денег и предоставлением ссуд торговцам, а также изготовлением хмельных напитков, которые сбывали втихую матросам заходивших в порт иностранных кораблей.

Такое же большое, как в Маскате, количество чужеземных общин и коммун, наличествовало, по словам Уэллстеда, еще только в двух местах в Омане – в Сухаре и Суре.

Жители Внутреннего Омана, рассказывает Джеймс Уэллстед, кочевники-бедуины и горожане, контрастно отличались друг от друга. Бедуины были людьми энергичными и жизнерадостными. Передвигались по городам, когда навещали рынки тамошние, вооруженными, с головы до ног. К въезным воротам, у которых оставляли своих верблюдов, приближались, восседая на них, гордо и величаво, непременно скрестив ноги. Именуя себя арабами истинными, свято чтили честь и достоинство их рода и племени, свою первородную, как сказывали, чистоту. Особенно, если история племени уходила корнями в седое прошлое, и рождением своим племя обязано было «арабам чистым», потомкам Кахтана, внука Сима, одного из сыновей Ноя. Оседлое население, жителей городов и поселений, называли «узниками стен», людьми несвободными.

Джеймс Уэллстед восхищался выносливостью бедуинов, которые в этом отношении, как он говорил, были сродни их верблюдам. В легких кожаных сандалиях, лишь частью предохранявших их голые ноги от раскаленного песка, они весь день спокойно могли брести по пустыне под жгучим аравийским солнцем, слепящим и валящим с ног европейца. А вечером, усевшись вокруг костра, и, потчуя себя финиками с кофе, радоваться тому, что даровал им Господь – остывшим, наконец песком, да легким дуновением свежего ветра.

С детства, делится своими наблюдениями Уэллстед, бедуины Аравии приучены к тому, чтобы подавлять в себе проявление любых эмоций, и терпеливо, со словами «Аллах велик!» на устах, преодолевать все тяготы и невзгоды жизни. Их отличает благородство и честь, мужество и отвага, гостеприимство и отзывчивость по отношению к соплеменникам. Но вот обид и оскорблений, нанесенных им, они не прощают, никогда и никому. И не успокаиваются до тех пор, пока не отомстят за них. Внимательны к детям. Терпеливо и с раннего возраста обучают их «урокам жизни». Ребятишки постигают передаваемые в племенах из поколения в поколение «правила достойной жизни» как в разговорах с отцами, так и во время традиционных для арабов Аравии