– Не понимаю, о чём речь, – прервал монолог ученик. – Этот профессор не мог понести какие-либо потери по моей вине. Мы с ним находимся на различных пролётах карьерной лестницы. Как я мог унизить Веселова? Если он, конечно, не сошёл с ума, то должен прекрасно понимать: мои научные исследования не таят для него каких-либо угроз ни сегодня, ни в ближайшей перспективе.
Учитель смотрел в глаза юного учёного. Лёгкая усмешка тронула углы его губ. Наивность является ближайшей спутницей молодости – истина стара как мир. «Академик», человек уже проникший в глубины науки, изучивший все её законы и противоречия, всё ещё не может понять более простые вещи. Конфликты между людьми являются не только следствием личного отношения и даже не всегда столкновением интересов. Жизнь была бы устроена гораздо проще, если б всё происходило именно так. Только природа подлости многогранна, потому и неприглядные поступки людей не всегда прогнозируемы, а значит, молодому и талантливому человеку сложно избежать коварных ударов в спину.
– Я расскажу всё, без утайки, – начал профессор. – Только тебе придётся выслушать до конца, не перебивая и не вступая в дискуссию. Не обижайся, но твои выводы неверны. Для Веселова мой самый любимый аспирант не являлся основной целью, а только одним из сражений в давнем противостоянии.
Ученик внимательно слушал учителя. Тень таинственности не сходила с лица старого учёного.
– К большому сожалению, жизнь тесно связала меня с этим человеком, – продолжил он. – Учёба в одной и той же группе в студенческие времена была первым этапом нашего противостояния. Как я уже сказал, Веселов – очень посредственный учёный, но амбициозный и хитрый интриган. В те годы он также ничем не выделялся из нашей среды, а твой наставник был единственным ленинским стипендиатом на курсе. Однажды случилась очень неприятная история. В лаборатории пропало несколько дорогих микроскопов. Ключи от помещения, где всё случилось, были только у вахтёров. Они, естественно, полностью отрицали причастность к этому делу. Вторым подозреваемым оказался я. Мама в то время очень болела, в семье чувствовалась острая нужда в деньгах. Руководство учебного заведения пошло навстречу. Учитывая мою репутацию – лучшего студента и активного общественника, – они разрешили в порядке исключения твоему будущему учителю занять должность лаборанта. Впрочем, в подозреваемых лицах я пробыл совсем недолго, так как превратился в главного обвиняемого. По двум очевидным причинам! В отличие от сторожей университета мне была доподлинно известна стоимость каждого прибора, а кроме этого, маме ежедневно делали дорогие медицинские процедуры. Не дай бог кому-то когда-нибудь узнать, что это такое: ловить косые взгляды людей, которые ещё недавно восторгались тобой, писать ворох объяснительных записок и, самое главное, понимать, что выхода нет. Даже совсем маленького, в виде узкой щели. Ценные микроскопы пропали, а я нёс за них ответственность. Дело шло к моему отчислению из университета, когда случилось нежданное чудо. Приборы внезапно нашлись. Угадай с трёх раз, кто меня спас?
– Веселов, – кивнул «академик». – Только в этом случае его стоит боготворить, а не хулить.
– Я тогда думал точно так же. Веселов сам подошёл ко мне и рассказал о странном поведении одного из вахтёров. Тот недвусмысленно намекал на возможность покупки каких-то «стёклышек для опытов». Обыск в помещении охраны сразу обнаружил пропавшие вещи. Понятное дело: после всего пережитого первое, что сделал твой учитель, – написал за Веселова дипломную работу. Конечно, по собственной инициативе. Радость от того, что беда обошла меня стороной, затмила два очевидных факта. Вахтёр отрицал свою причастность к краже даже после того, как микроскопы были найдены. Согласись, не очень разумно хранить улики, изобличающие тебя, на своём рабочем месте.
