– Хватит издеваться! – прошипел некромант, до боли впившись Квентину в плечи. – Ивра Парантон выиграл битву?! Конечно, ведь все солдаты в ужасе разбежались, когда он начал поднимать мертвецов! А Тара выжила бы, если бы жители Лурса не растерзали ее, увидев, как скелеты строят дамбы! Так что хватит! Хватит нести чушь. Ненавидишь меня?! Боишься?! Так и скажи! Не надо врать.
– Но я… – Квентину пришлось сделать над собой усилие, чтобы вытеснить поднимавшийся откуда-то из глубин его души животный ужас перед этим ребенком, который говорил как взрослый, и выдавить из себя всего несколько слов, – я говорил правду. Я не знал про Тару. Это так ужасно! Почему люди сделали это?
Квентин почувствовал, как по его щекам текут слезы, не то от страха, не то от жалости к Таре.
Хватка ослабла.
– Потому что люди ненавидят нас, считают монстрами, живым оружием, конечно! И не притворяйся, что ты не знал. Это чушь! Все знают историю о том, как ведьма Тара своими богомерзкими экспериментами и осквернением древних захоронений навлекла на Лурс гнев Алора и наводнение… – Ярость в голосе Седрика сменилась горечью.
– Нет! Не может быть! Отец столько раз рассказывал мне про Тару и ее подвиг, он не мог соврать. Он говорил, что эту историю рассказал ему граф Иммануил…
– Отец? – Некромант отпустил Квентина и отступил на шаг. – Так ты сын Кристофа фон Аурверна?
– Да. – Квентин с облегчением вздохнул, и ему тут же стало стыдно за то, что он разрыдался как ребенок, и он поспешил вытереть слезы рукавом фрака.
– Прости. Скажи родителям, что я не приду на ужин. – С этими словами Седрик развернулся и направился обратно к тому месту, где сидел в самом начале. Он выглядел подавленным, его плечи опустились, еще больше подчеркивая сутулость.
Квентин какое-то время молчал, в нем шла извечная борьба инстинкта самосохранения и любопытства. Хоть Седрик и напугал его, Квентин чувствовал, что некромант не желал ему зла. Должно быть, в прошлом этот мальчик часто сталкивался с непониманием и даже страхом со стороны других людей. От этих мыслей Квентину, который всегда очень любил играть с другими детьми, стало грустно. А еще ему было невероятно интересно узнать, что же такого смешного Седрик узнал про Паула Первого. Под таким напором инстинкт самосохранения отступил, и Квентин окликнул гостя:
– Стой! Ты еще не рассказал мне ту историю про Паула Первого!
Седрик обернулся и пристально посмотрел на Квентина. На его лице вновь появилось выражение глубокого искреннего удивления, как и тогда, когда Квентин не усомнился в его нормальности.
– Тебе правда интересно? – спросил он чуть дрожащим голосом.
– Конечно! Это должно быть что-то очень веселое, раз даже ты так смеялся, – улыбнулся Квентин, на этот раз совершенно искренне.
– Да… Только… – юный некромант замялся, будто бы стесняясь того, что хотел сказать, – только я не смогу рассказать так смешно, как он…
– Он? – Вот тут Квентину уже стало действительно смертельно любопытно: его новый знакомый, очевидно, говорил о своем таинственном невидимом собеседнике, а значит, у Квентина, простого человека, далекого от тайн некромантии, появился шанс к этим самым тайнам прикоснуться, пусть даже и ногтем мизинца.
– Он, наверное, твой прадед – Александр Иерофант фон Аурверн.
– Двоюродный прадед, – автоматически поправил Квентин, сам до конца не осознавая, о чем говорит, уж слишком он был удивлен таким поворотом событий.
