– В таком случае у меня есть право задержать вас по подозрению во взрыве и распылении нервнопаралитического газа в общественном месте. И тюремный лазарет имеется. Кормят там похуже, чем здесь, но думаю, что не намного.
Он начал вставать со стула, Шмутциге закашлялся, поднял руку и тихо взвыл.
– Ладно, это я так, не подумав, сказал.
Он сделал паузу, набрался сил и начал:
– Следил за человеком. У меня появилась информация, что он, – Ральф. Ну, тот самый, поджигатель.
– За вознаграждением нацелились?
– Мое право.
– Ваше право, сообщить властям, а не спугивать опасного преступника. Откуда информация?
– Но послушайте, детектив!
– Старший детектив. Я слушаю.
– Я живу слежкой! Почему я должен отказываться от денег!
– Потому что вы спугнули особо опасного для общества преступника. И теперь он предупрежден. Не хотите отвечать в судебном порядке, отвечайте мне!
Приоткрылась дверь и в палату заглянула полная медсестра. Она осуждающе покачала головой, прижала палец к губам и неслышно закрыла створку.
– Ладно, ладно. О Ральфе я узнал от маленькой проститутки с Восточного вокзала. Кличка Мими, настоящее имя Валери Войцеховски.
Он остановился, перевел дух.
– Как выглядит?
– Волосы рыжие, одевается в черное, стиль у нее такой, готический. На руке чернильная татуировка, -изображение буквы Z.
– Что значит, – маленькая? Несовершеннолетняя?
– Обижаете, – пробубнил Циммерман в шлем из бинтов.– Сроду дела не имел с малолетними. Сразу бы сообщил в местный участок. Мими уже к двадцати пяти. Невысокая ростом, не больше метра пятидесяти пяти.
– Дальше?
– Ее клиент, штурмовик, хвастался в заведении на Лангештрассе, что может взорвать или поджечь любое здание. Сейчас в городе многие напуганы, слухи ходят о вражеских агентах, поджигающих дома и заведения, – чтобы посеять панику. Ну, вы и сами знаете…
– Знаю, – сказал Клюг равнодушно.
– Ну вот. Она еще вспомнила, что коричневорубашечник болтал с кельнером из той пивной, напротив ее гнездышка на Лангештрассе. Я тут отправился его допроси… опросить, и за пять марок кельнер тут же вспомнил, что этот тип предлагал ему несколько бутылок хорошего рома, якобы полученного прямиком из Ямайки. И опять оговорился, – я мол, вечером буду в Ньюколне, в «Золотой Браге», а потом могу заехать за бутылками в Биесдорф.
– Так и сообщил, – в «Золотой Браге»?
– Я сначала тоже не поверил. Но Мими и кельнер утверждают, что наци был хорошо на взводе, и шнапсом там дело не ограничилось. Вот я подумал, мог и сболтнуть…
Клюг глянул в щель между занавесками. Всякое бывает…
– Как зовут кельнера?
– Фред.
– А почему эта Мими так разоткровенничалась? Вы для нее никто. Старые связи?
Шмутциге надолго затих.
– Это история длинная.
– Расскажите, тем не менее. Сейчас любая деталь важна.
– Это может мне выйти боком. Прежние грехи…
Старший детектив мысленно усмехнулся: наступает момент истины.
– Если не потребуется для следствия, – останется между нами. Я ведь в протоколах и так могу повернуть, и эдак описать. Система вам известна. Этого разговора могло и не быть.
– Это хорошо, – промямлил Циммерман, хотя особого облегчения детектив в его голосе не услышал.
– Шантаж, – начал он.– Эксплуатация страха. Угроза компрометирующих или клеветнических разоблачений, с целью вымогательства чужого имущества или разного рода уступок. Кажется, так гласит Уголовный кодекс Веймарской республики?
– До пяти лет тюремного заключения, – в унисон ответил полицейский.– И это без отягчающих последствий. И на сколько лет вы заработали?
