Адреналин…
Вот тебе и адреналин…
Бойтесь своих желаний… они могут исполниться…
Вздрогнул. Нет, показалось. Нет, не показалось, вот они, идут…
– Эти, – тихонько толкаю Кирилла под локоть, – девку эту помню… и…
– Ч-ш-ш…
Кирилл выходит к ним, уже забирающим свой багаж, кивает:
– Будьте добры, пройдите с нами.
Почему он не обыскал их… Ладно, может, оно так и надо… входим в неприметные подсобки, ну сейчас начнется, а это не мы, а мы его первый раз видим…
Дверь захлопывается…
– Киря!
Кирилл, идиотище, почему ты не обыскал их… получил теперь… по полной… крепенько ему грудь разворотили…
Черное дуло смотрит на меня. Боль разрывает грудь.
– Ты, парень, кажется, не понял, что тебе сказали? Плохо, что не понял… скоро поймешь…
Куда они нас тащат… по темным коридорам, лестницам, шорохи улицы окружают со всех сторон… И не крикнешь, не позовешь на помощь, легкое прострелено, да кого звать…
Черт…
Вот это хуже нет, трястись в фургоне… Сжимаю зубы, чтобы не застонать от боли, жду – когда затянется рана, не иду, ползу к Кириллу, что-то долго он не приходит в себя, надо бы ему кровушки моей…
– Киря… ты живой?
– Вроде да…
– А крепенько они нас… чесслово, не ожидал…
– Что не ожидал? Ты хоть понимаешь, что на тебя уже лет двадцать охотятся?
– Чего ради?
– А то сам не знаешь… кровь твоя, кровь… конкуры себе локти кусают, с ума сходят, у них-то сколько не бьются, регенерат дерьмовый получается… вот за формулой и охотятся…
– Папашу моего почему-то не ловили…
– Почему-то… по кочану-то… папаша твой знаешь какой крутяк был, лучше не соваться… как формулу-то эту нашел, как в гору пошел, так куда там… перья свои распустил… То папаша твой, а то ты…
Сжимаю зубы. Так бы и дал ему сейчас, кто виноват, что я никакие формулы не открываю…
– Да не парься… это они нас сцапали, потому что ты меня позвал… в хибаре какой-нибудь запрут, и все…
– А не убьют?
– Кишка тонка.
Стараюсь расслабиться – не могу, все так и клокочет внутри… все будет хорошо, все-бу-дет-хо-ро-шо, всебудетхорошо, черта с два…
Свет. Сильный, режущий глаза. Кто-то выволакивает нас, еще обмякших, ослабевших, тащат в дом… чья это дача, мать его… был же здесь…
– Киря, к тебе идем, что ли?
– А ты как думал… – Кирилл устраивается, на диване, окруженный головорезами, обвивает за шею Алину, или как ее там, подмигивает мне.
– Ну что, парень… говорят, у тебя где-то в костном мозге участочек есть… из которого регенерат и течет… Это где папаша тебе укольчик сделал…
– Бред собачий.
– Ага, побледнел… не умеешь ты, Леха, врать, не умеешь… Мог бы и поучиться… за тридцать-то лет… Так что давай, колись, где… а то руки-ноги пообрываем, позвонки раскурочим, все равно же найдем…
Холодеет спина. Краем глаза замечаю что-то на коврике у дивана… только бы дотянуться…
– Кирюха… слушай, я-то тебе что сделал? Вот так, друзья называется… ноу комментс…
Протягиваю руку… медленно-медленно…
– Друзья-а… у меня-то такого папулечки крутого не было, чтобы укольчик мне раз – и всю жизнь миллионы мне сами в рот текли… насле-едничек гребаный… людей он воскрешает… а сколько людей загубил, ты мне можешь сказать? Сегодня у него пострелушки, завтра у него интерактивный блокбастер, послезавтра… того, этого пиф-паф-ой-ой-ой… не-ет, ты теперь за все ответишь…
Здоровый мужичара идет ко мне, поигрывает ножичком, сжимаю руку – в отчаянном жесте, вот он, кольт, родненький, в руке…
Пиф-паф-ой-ой-ой…
И тут уже не думаешь, как бы не попасть, не покалечить, не…
