Сумма наших жизней - страница 4

– Жизнь – это не по мне, – в конце концов говорит Жанна.

– Что, черт возьми, ты хочешь сказать?

– Я не знаю. В итоге я не знаю, понравилось ли мне жить.

В этих словах была вся Жанна.

Даже в детстве она иногда съедала десерт до последней ложки, после чего говорила, что он ей не особенно понравился. Маргарита хотела напомнить ей об этом, чтобы немного ее расшевелить, но увидела, как из уголка правого глаза подруги по мочке уха скатилась слезинка и упала на подушку. Поэтому она промолчала, опустив взгляд. В этот момент Маргарита поняла. Она поняла, что видит Жанну в последний раз и что вместе с ее названой сестрой безвозвратно умрет часть ее самой.

Жанна засыпает, и Маргарите не хочется уходить, пока та спит. Поэтому, дожидаясь, когда подруга проснется, она встает, чтобы посмотреть в окно палаты. Сентябрь подходит к концу, и на улицах половина женщин в сапогах и пальто, а половина – в платьях и сандалиях. Осень – это, безусловно, лучший индикатор оптимизма. Маргарита как раз пытается разделить людей на две категории, когда ей на глаза попадается молодая женщина в неоново-оранжевом спортивном трико с черной повязкой на голове. Она переступает с ноги на ногу на пешеходном переходе, ожидая, когда можно будет перейти дорогу. Внезапно, когда еще не загорелся зеленый, а по дороге на большой скорости приближалась машина, бегунья безо всякой причины бросается вперед. Ее уже практически сбивает автомобиль, но какой-то мужчина резко хватает девушку за плечо и в последний момент оттаскивает на тротуар. На четвертом этаже, за больничным окном, Маргарита кричит, но из ее рта не вырывается ни звука.

Она садится на стул, все еще пребывая в состоянии шока, а в голове у нее проносится фраза – фраза, которую она слышала по телевизору, кажется, в какой-то рекламе. Да, точно, в рекламе «Лото». Маргарита не может избавиться от нее, снова и снова прокручивая в уме слоган как навязчивый мотив, похожий на резкий аромат или что-то назойливое, способное тобой завладеть.

Только вот Жанна последняя, кто у нее остался. И теперь Маргарита знает, что следующая – она сама.

Итак, Камилла живет в этой квартире уже три года. Три года она спускается и поднимается на седьмой этаж без лифта хотя бы раз в день. Три года, как она предпочитает промокнуть до нитки, чем вернуться за этим чертовым зонтиком, который за всю свою жизнь не видел ни капли дождя. И три года прошло с тех пор, как она решила, что не вернется в университет.

Ее родители и сестра – все трое врачи – долгое время надеялись, что она пойдет по тому же пути. Но Камилла даже не рассматривала этот вариант. Она терпеть не могла все эти разговоры о насморках, отитах и фарингитах, о маленьких драмах повседневной жизни, о сезонных болезнях. Переживать за каждого пациента, как за члена семьи, и задерживать дыхание каждый раз, когда приходится сообщать о смерти. Поэтому, когда родители спросили ее, чем она хочет заниматься после школы, Камилла ответила «правом», хотя точно так же могла сказать «экономикой» или «философией».

Она сказала то, что они были готовы услышать, но, по правде говоря, юриспруденция никогда ее особо не интересовала. Родители удивились, но их удивление быстро сменилось гордостью от того, что одна из дочерей станет юристом.

Камилла всегда была послушным ребенком. Она почти никогда ни о чем не просила родителей. Поэтому, когда она заявила, что хочет поступать на самый престижный юридический факультет Франции, который находится в Париже, они согласились. Единственным условием было то, что помимо учебы она будет подрабатывать, чтобы оплачивать свои мелкие расходы. Камилла прыгала от радости и обнимала родителей в редком порыве чувств. Она была так счастлива, что покидает Пуатье и будет жить в Париже. Они так гордились тем, что у них честолюбивая дочь.