Вот такой «равноправный союз».
Этот человек заставил мою маму отойти от дел, стал полностью контролировать ее досуг и расходы, даже в разговоре теперь всегда отвечает за нее. Ведь он лучше знает, что хорошо для его семьи. С тех пор спорить моей маме не разрешается, иметь свое мнение тоже, ведь все что делает для нее ее новый любящий муж – это «забота», а за нее нужно быть благодарной.
«Почему я не бунтовала?» – Спросите вы. В юности пыталась, но Андрей всегда оборачивал любые мои действия против меня. Расчетливый, скользкий, холодный тип.
Я:
– Кристина берет мои вещи без спроса.
Он:
– Не будь жадиной, Варвара. Тебе что, жалко для сестры?
Я:
– Кристина обзывается, обижает, делает пакости.
Он:
– Своими выдумками ты не привлечешь к себе больше внимания, прекрати!
И так далее.
В общем-то, это меня даже закалило. Долгое время я присматривалась к новым членам семьи, пыталась вычислить их слабые места. Мечтала, что вырасту и предъявлю права на свою долю недвижимости и бизнеса, в шестнадцать лет даже начала изучать юриспруденцию, интересоваться своим наследством, и выяснила, что фирма отца давно обанкротилась, и новым предприятием, крупной птицефабрикой (выросшей в свое время из маленького частного хозяйства), теперь заправляет единолично Андрей. Главное, все по закону, не подкопаешься. И единственное, что есть у нас с мамой теперь – этот дом, из которого я съехала еще в восемнадцать.
Выводы: мы должны быть благодарны отчиму, что он содержал нас все это время. И никак иначе.
– Только не сейчас! – Взмолилась, вцепившись в руль чихающего автомобиля.
И тот, словно услышав мою мольбу, кашляя и дергаясь, продолжил путь. Через пятьдесят метров припарковалась у железных ворот отчего дома. Заглушила мотор, схватила сумку, вылезла и одернула узкую юбку.
Бросила взгляд на окна второго этажа, туда, где располагалась спальня матери и Андрея. Плотные шторы были задернуты. Неужели, она еще не встала? Мы же договорились.
Я уже привыкла к тому, что мама в последнее время стала забывчивой и рассеянной, но помочь дочери в планировании свадьбы – это ведь святое, разве не так?
Отворила дверь и тихонько вошла. Отчим в это время уже должен быть в офисе, он не слишком-то любит, когда мама выходит куда-то из дома, поэтому мы с ней и договорились встретиться, когда его уже дома не будет. На всякий случай прокралась на цыпочках к лестнице на второй этаж и уже занесла ногу над ступенькой, как слева прогрохотало:
– Даже не думай.
Обернулась. Андрей сидел за столом в столовой, как всегда подтянутый, собранный. В свои сорок восемь мой отчим выглядел моложаво. Слегка тронутые сединой русые волосы, гладко выбритое лицо, строгий костюм, застегнутый на все пуговицы. Он казался невозмутимым и привычно холодным. И так было всегда, даже если внутри него кипели ярость и гнев.
– Привет, – поздоровалась и встала по стойке смирно.
Отчим отложил столовые приборы, поправил салфетку на коленях и, оглядывая меня с ног до головы, прищурился.
– Не слышал, как ты вошла.
– Открыла своим ключом, – призналась, набравшись смелости.
Он поднял бокал с вином и задумчиво посмотрел на его содержимое.
– Варвара, ты здесь давно не живешь. – Сделал маленький глоток. – В следующий раз потрудись известить нас о своем визите заблаговременно.
Это уже слишком. Никто не посмеет мне запрещать приходить в свой собственный дом. В дом моего покойного отца! С этой мыслью я решительно шагнула в столовую.
