Энн смотрела на него, широко раскрыв тёмные глаза и прижав к груди журнал с голой женщиной на обложке. Она о чём-то напряжённо думала, выпятив нижнюю вишнёвую губку. Слышала ли она?
– Ник, если я правильно поняла, ты так быстро можешь двигаться, что остальные для тебя, как торчащие манекены – да? Ник, что ж ты мне раньше не сказал! Ведь это потрясающе!
Она вскочила с кресла, кинулась на Ника ничком и, прижавшись к нему всем горячим телом и дурачась, облизала ему лицо. Потом она села на постели по-турецки, подняла вверх ладошки и воскликнула:
– Ну и дураки-и-и мы! Собираем эти несчастные крохи, а перед нами – миллионы! Миллиарды! Ведь, Ник, голубчик, когда ты взвинтишься, или как там это у тебя называется, ты же можешь куда угодно пройти, и никто, никто, никто тебя не остановит… Никто! В магазин! В банк! В любой дом! Ник, это же сказка!..
Она закрыла глаза, откинула голову, упиваясь воображением, и не видела взгляда Ника.
– Энн, – тихо сказал он, – Энн, никогда, прошу тебя, никогда больше не заикайся об этом. Я буду играть ещё год. Потребую ещё увеличить гонорар. Буду сотрудничать, быть может, с рекламой… Но разговора этого больше быть не должно, Энн.
– Но, Ник, мы же будем только богатых, – вскричала было Энн, но сразу же осеклась.
Правда, позже, ночью, после бурных и нежных ласк, которыми каждый из них заглаживал свою вину, когда Ник уснул, Энн заперлась в ванной и долго-долго там плакала. Потом убеждённо сказала сама себе в зеркало:
– Ничего, ещё не всё потеряно!
15
Ник только-только начал первый этап самовнушения, как вдруг раскалённая игла впилась в сердце и начала там шевелиться.
Он сразу расслабился и осторожно вдохнул. Подождав минуты две, он снова напрягся и начал взвинчиваться. На этот раз первая стадия миновала благополучно. Ник переключился на вторую, и в ту же секунду в сердце впился уже огромный гвоздь. От нестерпимой боли Ник резко переломился пополам. Сердце громило грудную клетку.
Как только боль утихла, он осторожно распрямился. Ему что-то кричал Анвайзер. Ник посмотрел на площадку – игра началась. С кем играли, он не знал (давно уже перестал интересоваться), но он знал, что «Гладиаторы» сегодня играют в белой форме. Значит, противники на этот раз – красные.
Что же делать? Он хотел подъехать к Анвайзеру, чтобы всё объяснить, но зачем-то решил попробовать ещё раз. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул несколько раз и начал. Сердце молчало. Ник уже заканчивал второй этап, уже прошла тошнота, как вдруг:
– Ни-и-ик!!!
Он очнулся. К нему мчались двое красных, и у одного под ногами болталась шайба. Ник удивился и растерялся – так всё было неожиданно. Он скинул на лицо маску и вдруг подумал, что если резко перескочить на третий этап, то, может быть, успеет…
Он сомкнул глаза, колоссальным усилием напряг все мышцы тела, и тут же толстый гранёный прут втиснулся в сердце и повернулся в нём. Ник почувствовал, как ворота ударили его в затылок, как ноги отрываются ото льда и как что-то задело его по маске…
Последнее, что он услышал – взрыв трибун. Шайба была в воротах…
1
Кривить душой не буду: сердце у меня ёкнуло.
Ещё бы!
Так всё неожиданно, нелепо. Любой бы на моём месте струхнул. И, главное, я сразу понял: это – не галлюцинации, не бред. Вот что самое жуткое. Хотя я, конечно, поначалу и пытался себя убедить: мол – допился, голубчик, допрыгался.
Но я в тот день не так уж много выпил. Утром пива три кружки. В обед бутылку на двоих с приятелем разлили. Потом в кафе «Лель» я таки выпросил у Нинки, буфетчицы, сто пятьдесят, хотя кобенилась, сучка, кричала: пока, видите ли, пиво не продаст, водкой торговать не будет. Паскуда! Хлебом её не корми, дай человека унизить. Это она со мной, с
