А возле также заваленного книжками, тетрадями и свитками стола стояла женщина средних лет и пристально смотрела на нас.
Лэла первой поприветствовала местную главу. Я же повторила вслед за ней.
- Чистого вам света.
- И вам чистоты и света, дети мои, - не улыбнувшись в ответ, проговорила настоятельница этой Обители.
Ответив на приветствие, она села и сложив ладони перед собой уставилась на нас. Я пыталась понять, она играет роль хорошего или плохого полицейского. Вроде не кричала и бить не грозилась, но чувствовали мы с Лэлой себя явно неуютно.
- Дети мои, наконец, нарушила она тягостное молчание, - вы грешны. Ваш грех не сможет даже вся океанская вода. Вы можете искренними молитвами и лишениями искупить сотворенное, и так получить шанс на искупление.
Лэла, разрыдавшись, упала на колени. А я подняла руку, как в школе, чтобы задать настоятельнице вопрос?
- Дитя? – Посмотрела настоятельница прямо на меня, сурово сдвинув густые брови.
Я состроила жалостливое выражение лица, которое меня всегда выручало, и рассказала очень вежливо, что мне нужно срочно-срочно посетить дамскую комнату.
- Дамскую комнату? – Удивленно посмотрела на меня настоятельница. А Лэла, всхлипнув в последний раз, пояснила, какая именно комната мне нужна.
И, после этого поступка я сразу начала уважать настоятельницу, она сама проводила меня и Лэлу в местное отхожее место. Находилось оно во дворе и представляло собой деревянную коробку с дверцей, а под ней была уже почти полная яма. Но состояние моего мочевого пузыря было таким, что антисанитария и убойные ароматы меня не смущали.
Когда мы втроем вернулись в кабинет настоятельницы, мы как-то стали уже ближе друг другу. Или мне это только казалось.
Настоятельница не стала больше стыдить нас, а сразу приступила к делу.
- Дети мои, меня можете звать сестрой Даяной или просто настоятельницей. А сейчас назовите себя.
- Алиса, - ответила я на простой вопрос. И, чтобы у нее не возникло сложностей с его произношением, повторила по слогам.- А-ли-са.
- Греховное имя, дитя. Наверняка, отец твой не был благочестив?
Этого я точно не знала. Но в церковь папа при жизни ходил на каждые праздники. Только говорить я этого настоятельнице не стала.
- Сколько же тебе лет, Алиса? – На удивления четко произнесла настоятельница мое имя.
- Восемнадцать. – Я не стала уточнять, что восемнадцать лет и три месяца. Наверно, это не так важно.
- Стара ты уже. Ты не вдова?
- Я, вообще, не была замужем.
Настоятельница недовольно покачала головой. И Лэла, как болванчик, повторила за ней. Настоятельница возмущалась, что мой отец не выдал меня вовремя замуж. Я из-за его пренебрежения отцовским долгом осталась старой девой, а сейчас погрязла в грехах.
Я с трудом смогла выговорить, что мой папа умер, когда я была маленькой.
- Алиса, тебе придется много трудиться, чтоб заслужить себе место в Обители. Замуж тебя уже никто не возьмет. И то, что ты сирота, не оправдывает твоего падения.
Я от возмущения прикусила язык.
- Когда же ты потеряла невинность? – Любого другого человека, задавшего мне подобный вопрос, я послала бы далеко и надолго. Но настоятельница, точно, задавала свои вопросы не из праздного любопытства. И мне было необходимо время, чтобы понять, куда я попала и как мне отсюда выбраться. Поэтому я честно ответила:
- Три месяца назад. – Но уточнять, что это событие произошло в день моего восемнадцатилетия я, опять-таки, не стала.
